кудри.
Вошедший же был и волосат, и не так обрюзг. Полный, не спортивный, но молодой ещё мужчина. «Ему, похоже, и сорока нет», – определил Ян. Тем не менее, это совершенно точно был его отец – Иннокентий Вячеславович Савенков – чудесно помолодевший, восстановивший шевелюру, перебравшийся зачем-то в старую квартиру и притащивший туда впавшего в кому сына…
И тут Ян понял, что случилось. Осознал не головой, а сердцем, кожей, поднявшимися дыбом волосами. Умом понять произошедшее было нельзя. Наоборот, разум, отказываясь верить глазам, с невероятной скоростью принялся накидывать новые и новые вопросы и цепляться за нелепые гипотезы. Но все они не имели смысла. А срочного решения требовал только один сугубо практический вопрос, стоявший прямо перед Яном: что отвечать этому отцу, который, по всей видимости, ровесник или даже несколько моложе, чем невесть откуда прилетевший сын?
Непонимание на лице Иннокентия Вячеславовича достигло степени болезненности.
Тогда Ян сглотнул и глухо, медленно, словно ощупью пробираясь по минному полю, проговорил:
– Не могу уснуть. Кошмар приснился, и такой реальный. Будто меня грузовиком раздавило.
Услышав это печальное сообщение, родитель понимающе закивал головой:
– Ну, сон и есть сон. Ты же видишь, что всё хорошо, ты жив и здоров. Ложился бы ещё поспать. Хоть в воскресенье выспись, а то скоро мать встанет, кашу сварит и хочешь не хочешь – поднимайся и иди завтракать. С ней не забалуешь.
Иннокентий Вячеславович захихикал, закряхтел и потрепал сына по голове.
Почувствовав прикосновение влажной ладони, Ян скривился и с трудом подавил желание оттолкнуть руку. Отец, не заметив этого, ухватил мальчика за предплечье, проводил в кровать, укрыл одеялом и вышел из комнаты.
Несколько минут Ян лежал без движения, словно окоченев.
Мысли то скакали, как обезьяны, то полностью замирали. Иногда казалось даже, что каждое полушарие мозга работает по отдельности. В одном прокручивались кадры из жизни уважаемого предпринимателя Яна Иннокентиевича, который лишь час назад обходил территорию своей преуспевающей фирмы, а в другом – пробуждались образы из детства. И эти образы были материальны. Ян вдруг вспомнил, как пахла пылью бордовая, во многих местах потёртая и порванная обивка его кровати. Он прижался лицом к невысокому бордюру и вдохнул. Запах тот же. Приложил ладонь к стене, медленно провел вправо-влево. Шершавые бумажные обои крошечными волосками цеплялись за кожу. Эти ощущения перепутать было невозможно. Совершенно точно, комната его. Все события вокруг развиваются в соответствии с законами физики, он не летает, не ходит по потолку, чувствует, слышит, видит. «Значит, я не сплю и не брежу», – констатировал про себя Ян. Для верности он сильно ущипнул себя за мочку уха и скривился от боли.
Сомнений не осталось: он каким-то мистическим образом очутился в прошлом – в своём собственном подростковом теле, в старой квартире родителей.
Стараясь двигаться тихо, Ян встал