грустную фразу. Буквы складывались в слова, а слова – в простое предложение. Выглядит не так уж и драматично. Он медленно переместил ручку на правую половину листа, упер шарик в бумагу, покатал ребристый корпус ручки между пальцами, наблюдая, как под ней появляется жирная тёмно-синяя точка, а затем спокойно и прагматично изложил решение: «Начать с начала, создать новый бизнес, заработать ещё больше денег и купить новый дом».
Как оказалось, не очень-то и сложно. Сколько раз, когда подчинённые на совещаниях, делая большие глаза, рассказывали о возможных проблемах в новых проектах, он, Ян Иннокентиевич, уверенно и спокойно отвечал: «Не надо ничего бояться. На страхах большой бизнес не построить. Нужно идти вперёд. Даже если сейчас что-то потеряем, в будущем станем умнее и заработаем больше». И двигались, и зарабатывали, что-то теряли, учились и двигались дальше.
Ян откинулся на спинку стула, заложил ладони за голову и вдруг… улыбнулся: «А ведь тут можно здорово раскрутиться. Я кое-что знаю о событиях в российской, да что там российской, в мировой истории и экономике на ближайшие десятилетия. С таким багажом можно без большого труда заработать миллионы долларов. Никто ещё, очевидно, не слышал про «Фейсбук» и «Амазон», не было ГКО, дефолта, скачка курса доллара, удвоения цен на столичные квартиры». Поле деятельности для предприимчивого человека вырисовывалось очень обширное.
«Кроме того, – продолжил Ян отыскивать белые полосы на тёмном фоне, – ведь можно не только заработать и заработать быстро, но и ошибки в своей жизни исправить, благо, что их немного. Во-первых, Рената ещё не убили и теперь не убьют, я не позволю. Во-вторых, тёща, в смысле будущая тёща, точнее, – Ян усмехнулся, – бывшая будущая тёща, при первой попытке наладить ему семейную жизнь, отправится куда подальше вместе со своей дочкой – любительницей чувствительных грузин. Впрочем, ни с тёщей, ни с Мариной вообще можно никаких дел не иметь. После пятнадцати лет брака и финального предательства понятно, что они с супругой – чужие люди. Никаких общих интересов, кроме воспитания Ромы, нет, не было и не предвидится».
Он задумался и снова посмотрел в окно. По утоптанному снегу мужчина в чёрной куртке вёз на санках ребёнка, завёрнутого, как кулёк. Бесформенная одежда – коричневая шубейка, тёмный пуховый платок, валенки с калошами – не позволяла определить пол пассажира саней. «Мальчик или девочка, лет примерно трех-четырёх, – предположил Ян. – Куда это его папаша потащил в такую рань? Хотя, может быть, повод есть. Может, в гости к бабушке с дедом поехали. Мы Ромку к родне редко отправляли, а вот на санках покататься любили». Вспомнив, как они с сыном ездили на горный курорт и летали по склонам на ватрушках, Ян опять улыбнулся. Но уже через секунду улыбка сползла, и лицо приобрело потерянное выражение. Довольно долго он сидел неподвижно, затем поставил на левой стороне листа римскую цифру два и медленно, не твёрдо и не уверенно вывел: «Я потерял сына». Записав, Ян не перебрался на правую сторону,