трасса вела прямо к деревянному боку песочницы. Мальчишки подъезжали, ловко отталкивались от неё ногами и скользили в сторону, открывая путь следующему ездоку. Верхняя доска уже была сломана и опасно торчала занозистыми краями.
Подойдя ближе, Ян дружелюбно обратился к раскрасневшимся сорванцам:
– Малыши, вы бы поосторожнее, а то налетите на этот частокол. И ведь сами же, наверное, и сломали.
Ребята прекратили весёлый круговорот и воззрились на Яна. Только что съехавший с горки и потому сидевший ближе других мальчуган в меховой шапке с ушами, висящими, как у колхозного сторожа, прищурился, затем открыл щербатый рот и певуче загнусил:
– А ты кто такой? Из какого двора? Шёл бы ты отсюда, а то я брата позову, он тебе жопу надерёт.
Перспектива конфликта с родственником этого беззубого ребёнка показалась совсем уж нелепой. Ян только головой покачал и направился к проходу между домами.
Завернув за угол, он вышел к краю небольшого пустыря, прямо за которым протянулся асфальтовой стометровкой школьный стадион. В сетчатой ограде зияла огромная дыра, а ведущие к ней и от неё утоптанные дорожки указывали на популярность этого маршрута у школьников.
Миновав прореху в заборе, Ян через площадку, густо усаженную металлическими турниками и лесенками разной высоты, двинулся к зданию.
Невидяще щурясь побелевшими от мороза окнами, школа казалась усталой техничкой, задремавшей в своей коморке среди вёдер и швабр и готовой вскочить при первых трелях звонка.
Подниматься на крыльцо смысла не было. На большой, обитой белыми деревянными рейками двери висел замок. Но даже снаружи Ян почувствовал энергию места, в котором провёл одиннадцать лет. Хотя большинство школьных воспоминаний были неприятными, сейчас они как бы отодвинулись на второй и даже третий план. Вокруг не было ни местных хулиганов, ни визгливого гогота их почитателей. В этот морозный полдень, стоя перед школой в полном одиночестве, он вспомнил строгую тишину класса, где тридцать мальчишек и девчонок, сопя, пишут контрольную работу. Он носом втянул запах мокрой одежды в гардеробе, аромат столовской еды – макаронных рожков с подливкой и размазанного по тарелке картофельного пюре. Пальцами ощутил липкие стенки стакана с киселём и ускользающую шероховатость мела.
Поток воспоминаний прервали детские крики. Повернув голову, Ян увидел небольшую группу ребят, затеявших у самого забора игру в снежки.
«Ладно, – решил он, – нужно домой идти, а то я уже почти час брожу. Мать наверняка успокоилась. Вернусь, первым делом отзову её, чтобы не было соблазна на публику играть, и предложу договориться на будущее: я веду себя как примерный сын, а она – как нормальная мама. По-моему, сделка отличная».
Придумав этот нехитрый план, Ян обошёл школу и через пустырь со стоящим посередине двухэтажным долгостроем направился к своему дому. Оставалось пройти метров сто – через дорогу и мимо узкого сквера.
Но подойдя к дороге