были хорошо знакомы циклы обработки земли. Выходя из машины, он не удивился встретившему его зловонию. Лущение[72] шло полным ходом. После сбора урожая остатки соломы закапывали, чтобы ускорить их разложение. Также проводили вспашку, чтобы проветрить почву, потом насыщали ее удобрениями – отсюда и стоявший смрад.
– Не знаю, как местные выносят такую вонищу, – заметил Динамо.
– Где тело? – оборвал его Бивен.
Хёлм ткнул пальцем, и они пустились в путь, увязая в рыхлой земле. Команда гестапо приложила все усилия для сохранения секретности. У обочины стоял один-единственный фургон и тот с погашенными фарами. Рядом томились ожиданием несколько мужчин в штатском. Они были похожи на горожан, решивших поживиться дармовыми овощами…
Динамо говорил о картофельном поле, но он ничего в этом не понимал. Здесь собрали урожай ржи или пшеницы, а никакого не картофеля. Хотя это мало что меняло.
– Почему гестапо, а не Крипо? – неожиданно спросил Бивен.
– Повезло. Какой-то крестьянин нашел тело ближе к вечеру, когда заканчивал вспашку. Он тут же оповестил агента гестапо в деревне. Тот не очень понимал, кого вызывать. Они посоветовались со старостой, нацистом, у которого двоюродный брат из наших, в гестапо. В результате связались с ним, так и получилось.
Они шагали все так же тяжело, и само это усилие теперь приносило Бивену тайное удовлетворение. Вместе с вывороченной глиной всплывало на поверхность его детство. И еще мысль: ему все-таки удалось выбраться из этого. В бога душу мать. Он оставил позади и всю эту срань, и рабскую жизнь.
– Вон там, – бросил Динамо.
Метрах в ста слева виднелась серая дерюга, лежавшая между двумя бороздами. Сыщики положили камни по четырем углам полотна, чтобы его не сдул ветер. Примитивно, но эффективно.
Динамо отогнул край дерюги и включил свой электрический фонарик – армейский «Daimon Telko Trio», которым он очень гордился. В зеленоватом свете показалось голое тело. Бивен мгновенно заметил следы пыток. Он взял фонарик из рук Хёлма и встал на колени, чтобы разглядеть получше.
Ногти на руках и ногах вырваны. Большие пальцы ног обожжены – наверняка между пальцами вставляли вату и поджигали. Следы сигаретных ожогов на шее и вокруг сосков. Следы электрошока на гениталиях. Множественные синяки. Все кости лица, кажется, раздроблены.
– С чего взяли, что это Винер?
– Один из людей, прибывших на место, раньше работал в Крипо. Он его узнал.
Бивен поднялся и направил луч фонарика на раздувшееся лицо.
– У твоего парня глаз-алмаз. Учитывая, как его уделали…
– В любом случае немало шансов, что это он и есть, верно?
– Причина смерти известна?
Хёлм забрал фонарик и каблуком перевернул тело. Две дыры от пуль в затылке.
– Профессионал работал.
Наверняка хотел добавить «кто-то из наших», но воздержался.
Кстати, им и говорить-то было необязательно. Такие пытки они знали досконально. Как и саму технику ликвидации. Методы гестапо – те самые, что