спрашивал Эманэ, указывая на цветы, напомнившие Саймону белую смородину. – Ровно в десять часов они погаснут, а после этого в Эвени Лумм считается неприличным заходить к другим эвеллимам. А нам с Деккельти нужно доставить тебя сегодня в дом Бирвис; ты поживёшь у неё немного, пока мы разыскиваем остальных будущих эвеллимов.
– Но ведь до десяти осталось пятнадцать минут! – испугался Саймон.
– Вот именно! – ответил Деккельти. – Идём!
Быстрым шагом они пошли по улицам города Рагл. Людей становилось всё меньше, они вяло поднимались на крылечки своих уютных домов, дёргали длинные свисающие тычинки красных цветочков-фонариков, и цветы погасали. А крошечные цветы калмэя (это название показалось Саймону очень звучным и точным, несмотря на то, что значения этого слова он не знал) пока ещё дарили эвеллимам свой яркий свет. Мальчик смотрел во все глаза, в то же время успевая донимать своих проводников расспросами.
– А как вы возвращаетесь назад, в мой мир? – спрашивал он.
– У тебя слишком много вопросов, – сухо заметил Эманэ.
– Да ладно тебе! – повернувшись к другу, протянул Деккельти. – Я понимаю Саймона. Для нас когда-то был таким же чудом его родной мир, когда мы с тобой впервые его увидели.
– Так вы родились здесь? – удивился Саймон.
– Далеко отсюда, но в Эвени Лумм, – ответил Деккельти. – И я помню, как первый раз оказался в твоём мире. Я смотрел вокруг с таким же смешным лицом, как сейчас у тебя, Саймон, – он улыбнулся, посмотрев на мальчика.
– Ну спасибо, – пожав плечами, сказал Саймон, но постарался ответить Деккельти той же улыбкой. На этого рыжеволосого проводника, наверное, невозможно было обижаться, потому что он всё всегда делал и говорил с улыбкой, отчего располагал к себе. Казалось, он готов был делиться своим бодрым настроением с любым и каждым, только дай повод. Саймон был очень рад встретиться с таким человеком, ведь их, по правде говоря, бывает очень мало.
– Так о чём ты нас спрашивал? – сказал Деккельти.
– Я просто хотел узнать, как вы попадаете из одного мира в другой, – напомнил Саймон.
– Видишь этот медальон? – спросил Эманэ, указав на кулон, который Саймон заметил у обоих ещё в библиотеке. На кулоне был изображён прямоугольник с кругом посередине. Над ним и под располагались два витиеватых знака. – Прямоугольник символизирует Стену, – объяснял Эманэ. – Круг – камень из эвеллимских легенд, с удовольствием рассказал бы тебе о нём, если б не поджимало время. А это две буквы «э» и «л», но написанные на языке Намолинделиса, о котором мы уже упоминали. Думаю, ты догадываешься, что означают эти буквы?
– Эвени Лумм, – тихо произнёс Саймон.
– Да, Эвени Лумм, – продолжал Эманэ, выпустив кулон из рук. – Этих кулонов существует всего два, называются они Кулон-Кива. Они были созданы специально для эвеллимов-проводников. По обычаю, проводников всегда было двое, – на этот раз он