Санджива, которому было бы наплевать, даже если бы он об этом узнал, но все-таки.
Секс с Клайвом был совершенно другим. Он знал, что делать. Его уверенность опьяняла.
Сэм выбралась из постели, чтобы воспользоваться ванной, и на цыпочках прошлась по квартире. В гостиной повсюду лежали книги – громоздились стопками на каминной полке, на полу, занимали каждый сантиметр кофейного столика. Она посмотрела на корешки. Имена авторов были ей знакомы, но сами романы девушка не читала. Борхес. Пинчон. Кафка. Эмис.
Сэм присела на диван, представляя, что живет здесь.
Потом вернулась в кровать.
– Ты для меня слишком стар, – поприветствовала она Клайва, едва тот разлепил глаза.
– Я?
– Не могу себе представить, что встречаюсь с кем-то за тридцать.
– Хорошая новость заключается в том, что именно с кем-то за тридцать ты и собираешься встречаться, – заявил он. – Ну а если нет, то я смогу тебя убедить.
– Каким же образом?
– Ты явно взрослее своих лет. Скажем, я немного инфантилен, так что мы встретимся где-то посередине. Что-нибудь в этом роде.
– Звучит как рецепт катастрофы, – сказала она.
До ее отъезда каждую ночь они проводили вместе.
Весь оставшийся второй курс они созванивались в скайпе как минимум трижды в день. Они забирались в постель с ноутбуками и так и засыпали. После того, как Клайв проваливался в сон, Сэм еще занималась. Она смотрела на него спящего и чувствовала такую тоску, какую не испытывала никогда прежде. По утрам она приходила работать на кухню, и Габи, оглядывая с усмешкой ее всклокоченный вид, говорила: «О, да ты попала».
Когда Клайв, этот мужчина, которого она видела пять раз за жизнь, сказал Сэм, что любит ее, ей показалось естественным ответить: «Я тебя тоже». Когда он предложил ей приехать к нему на лето, Сэм знала, что поедет, даже когда говорила:
– Я никак не могу.
– Почему нет? – допытывался он. – Моего соседа не будет до конца июля.
– Я не смогу работать, – приводила она аргументы.
– Мы тебе что-нибудь найдем, – уговаривал он. – Просто скажи «да». Это будет потрясающе.
С самого детства Сэм была очень рассудительной. Ко всему относилась ответственно, опасаясь, что иной подход испортит ей жизнь. Но сейчас речь шла не о ее жизни. Только об одном лете.
Ее мать была в ярости. Сэм понимала, что за гневом скрывается страх.
– Если ты уедешь, ты уже не вернешься, – протестовала она. – Сначала тебе нужно закончить колледж.
– Я вернусь, – успокаивала ее Сэм.
– Мы даже не знаем, кто он такой, – упиралась мать. – И ты собираешься жить с ним?
Сэм стало ее жалко. Три года назад во власти ее родителей было запретить ей приводить Санджива в спальню и закрывать дверь или идти на вечеринку, пока они не поговорят с семьей приглашающего. Теперь Сэм сама решала, может ли она пересечь океан, чтобы жить с парнем.
– Мы не будем жить прям вместе. Его соседа по комнате не будет, и это квартира с двумя спальнями, так что…
Она