На побережье Мёртвого моря находится гора Содом, которая является символом одноимённого города, уничтоженного Господом несколько тысяч лет назад за грехи его горожан. На этой горе очень много столбов из каменноугольной соли. Один из них напоминает женскую фигуру, облачённую в плащ. Этот столб называется Жена Лота. Лот – единственный праведник из Содома, семью которого Господь решил спасти. Им было велено покинуть город и, уходя, не оборачиваться. Но жена Лота не выдержала, обернулась, и тут же превратилась в соляной столб. Почему? Она оглянулась, выходит, испытывала сочувствие. Спрашивается – к кому? К развращенным людям, погрязшим в собственных грехах? Где сочувствие – там привязанность. Душа жены Лота оставалась в городе, она была привязана к Содому. Даже сейчас, в наши дни, мы говорим: не оглядывайся назад. Почему? Потому что прошлое мешает настоящему. Оно мешает двигаться вперед, притягивая человека к себе. И человек остается привязан к тому, что прошло. Живет, по сути, иллюзиями. А этого делать нельзя. Где есть привязка к прошлому, там нет развития и трезвого ощущения себя здесь и сейчас. У верующего человека не должно быть прошлого и будущего. В монашествующих кругах говорят, что вчера прошло, а завтра еще не наступило. Есть сегодня – вот и живи сегодняшним днем.
45 – грязное
46 – укорять
8
А вот Кондратию Саввовичу не спалось. Не так он надеялся провесть днесь ночь, ох, не так! Первый раз хотелось ему приголубить да приласкать младу супружницу не по любопытству али
обязанности. А оно вона яко вышло!
Крутится Кондратий Саввович в одинокой постели, с боку на бок подушку сбивает, а пред веждами47 всё Дуняшины чёрны очи горят – то угольями с багряными искрами жгутся, енто когда словами горькими в него в колготе48 бросалась, то льнут с блажнью49, енто когда внимала его речам о фабрике. И ведь никто никогда его любимым делом до Дуняши не интересовался – ни тятенька с маменькой, ни Фиска50.
Крякнул от досады Кондратий Саввович, когда на ум пришла его жена пред людьми – Фиска, встал с постели, зажёг свечу да и пошёл зрети, како устроилась на ночь его жена Дуняша. Дуняшу Кондратий Саввович обнаружил на диване в гостиной свернувшейся калачиком. Чья-то добрая душа укрыла её теплым одеялом. Но и под ним она вздрагивала и всхлипывала во сне. Постоял, постоял над Дуняшей Кондратий Саввович да и пошёл к себе.
Вот ведь яко оно получается – ни Богу свечка, ни чёрту кочерга51! Куда не повернись, кругом, пред всеми виноват оказывается Кондратий Саввович. И пред чистой, яко слеза, душой Евдокии Лукинишны. И пред верной полюбовницей Анфисой Григорьевной, каку сдеял хозяйкою в дому и выставил супружницей пред людьми. А боле всего пред детками своими. Оне-то чем виновны, што не в браке пред Богом народились? Не холопы, но и не вольны люди. Бастарды – едно слово. И зачем оне с Фиской стольких зачали? Ну, ладно, Епифаний – тот от великой любови народился. А остальные? Ведь давно ужо нетути любви, так, докука52 една.
47 – веки
48 – ссора
49 – обожание, восхваление
50