своя тайная тропинка, – сообщил Хосе, вернувшись с разведки. Он достал из багажника новенькую веревку, привязал ее к бамперу, затем притащил большой булыжник и подсунул под колесо, заклинив его, после чего затянул узел и сбросил веревку вниз.
– Делай, как я: не повисай всем телом на веревке, упирайся ногами в скалу. Веревка нужна только для устойчивости. Боишься?
Я слушала его, стоя на краю утеса и дрожа от ветра.
– Страшно? – снова спросил он.
– Очень, – призналась я.
– Тогда я полезу первым, а ты за мной.
Перевесив фотоаппарат через плечо, Хосе спустился вниз. Я сбросила обувь и босая повисла на веревке. На полпути надо мной стала кружить какая-то странная птица; я испугалась, что она выклюет мне глаз, и принялась судорожно работать ногами. Отвлекшись, я и не заметила, как оказалась на земле, позабыв про всякий страх.
– Тсс! Сюда! – позвал Хосе, притаившийся за большим валуном.
Тут я увидела несколько совершенно голых женщин, носивших воду из моря. Притащив ведро на берег, они выливали воду в большую бадью, к низу которой был прилажен шланг из кожи. Одна женщина улеглась на песок, другая ввела в нее шланг, как клизму, и подняла бадью, так что вода перетекала прямо в кишки лежавшей.
Я тихонько толкнула Хосе и указала ему на объектив для дальней съемки. Он так опешил от этого зрелища, что совсем забыл про фотоаппарат.
Когда бадья опустела, вторая женщина вновь наполнила ее морской водой и продолжила процедуру. После трех таких вливаний женщина застонала, а когда приступили к четвертому – закричала от боли. Мы смотрели на нее из-за валуна, перепуганные до чертиков.
Наконец, шланг извлекли наружу и ввели для промывки кишок следующей женщине. А той, которую только что накачивали водой, стали вливать воду через рот. Если верить хозяйке «Источника», такую «промывку» полагалось делать трижды в день в течение семи дней кряду. Вот она, «весенняя чистка»[7] во всей красе! Подумать только, сколько воды способен вместить в себя человек!
Спустя какое-то время наполненная водой женщина тяжело поднялась и заковыляла в нашу сторону. Усевшись на корточки, она начала испражняться прямо на песок. Бесконечный поток бог знает каких нечистот извергался из ее недр. Наложив кучу, она отступила на несколько шагов и продолжила облегчаться, зачерпывая руками песок и присыпая им свои испражнения. В общей сложности она наложила больше десятка куч и все не могла остановиться.
Сидя на корточках, женщина внезапно запела. Тут я не выдержала и расхохоталась. Очень уж потешно все это выглядело, любой бы на моем месте покатился со смеху. Хосе проворно закрыл мне рот ладонью, но было поздно.
Голая женщина обернулась и увидела нас за валуном. Лицо ее от ужаса перекосилось. Разинув рот, она отбежала на несколько десятков шагов и завопила истошным голосом.
Услышав ее крик, мы выпрямились и увидели, как из шатра выбегают люди. Женщина показала им на нас, и разъяренная толпа ринулась в нашу сторону.
– Хосе, бежим! – закричала я, срываясь с места. Мне было и страшно, и смешно. –