чтобы сорвать суд?
Полетика поднял брови, открыл рот.
– Как так царь?.. Послезавтра?.. Это вы… откуда узнали? – засуетился он.
– На железной дороге знают. Вчера еще нельзя было говорить об этом, сегодня уж разрешается, – несколько небрежно к остальным здесь, не знающим такой новости, проговорил Ливенцев.
– Вот видите, господа! – обратился ко всем ставший совсем прежним путаником Полетика. – Приезжает государь, а у нас в казармах что? Во всех ли ротах у нас «Боже, царя храни» есть?.. Можно из красной бумаги вырезать буквы и на картонку наклеить… или из золотой даже… Послезавтра?.. Отчего же мне из штаба бригады ничего?
– Но ведь давно уж известно, что приедет царь в Севастополь, – разрешил себе сказать Мазанка.
– «Приедет, приедет»!.. Что из того, что приедет когда-то такое там? Надо знать, когда именно приедет!.. Улита едет, когда-то будет… Как же так, господа? Ведь царь может и в казармы к нам зайти… Послезавтра! Вот видите, как подкатилось! Надо же, чтобы хоть бляхи наворонили как следует и… и это, как его… чтоб отвечать умели согласно: «Здравия желаем, ваше величество!..» Поезжайте же, что ж вы стоите, какого черта! – обычно, как всегда, обратился Полетика к Ливенцеву. – Там мой экипаж стоит, он мне сейчас не нужен, вот садитесь и поезжайте.
– До свидания! – сказал было Ливенцев и повернулся.
– Погодите же, куда вы? Там дождь идет, а вы… Верх на экипаже не поднимается, винты какие-то испорчены… и черт ее знает, зачем у нас нестроевая рота!.. Потом кучеру скажете, чтобы прямо с вокзала чинить что там нужно ехал…
– Хорошо… Но что-то такое мне еще нужно сделать, прежде чем ехать… – усиленно начал вспоминать Ливенцев, что он такое записал на адъютантской записке.
– Плащ мой возьмите! Разве я не сказал вам? Плащ, вот что!.. А я сейчас по ротным помещениям с осмотром, мне плащ не нужен. А когда доедете, положите его, плащ мой, на сиденье… Ну, до свиданья!
– Спасибо за плащ, господин полковник, но вот в чем дело, – вспомнил, наконец, что было надо, Ливенцев. – Дело в немцах, которые стоят у нас на постах… Капитан Урфалов! Приказ строжайший от жандармского полковника Черокова немецкий пост наш на Черной речке весь снять ввиду того, что на немцев-ратников полковник Чероков не надеется… Снять и заменить русскими.
Говоря это, Ливенцев не столько смотрел на Урфалова, сколько на Генкеля, наблюдая, как к этому отнесся он. Генкель стоял насупясь и глаза в пол.
– Вы что же это в самом деле немцев на посты напихали? – накинулся на Урфалова Полетика. – Вот видите, правильно! Его величество едет, а на постах черт знает что – немцы!
– Изволите видеть, господин полковник… – начал было Урфалов, выступая вперед, но Полетика перебил нетерпеливо:
– Ну, что там видеть! Нечего видеть! Убрать всех немцев к чертовой матери, и все. И нечего больше видеть!
– Замену на посты надо послать сегодня же, восемь человек, – сказал Урфалову Ливенцев. – Я бы отобрал их сам, но сейчас мне некогда, ждет дрезина… До свиданья!
И,