дача, Волга
Всё под звездой в судьбу сошлось
АГМИ и СМИ, и МГУ,
и Литературный институт
у меня остались за плечами.
Упорство, кроме рабский труд,
бессонница к тому ночами —
всё под звездой в судьбу сошлось,
порой душа в слезах кричала!
И, как на свете повелось,
в том нет конца и нет начала.
А стоит проклинать судьбу,
когда себя в большом мы ищем?
И звёзды в чёрную трубу
не угодить, по бездне рыщут!
И кто не хочет стать звездой,
под стать вон той – едва мерцает?!..
И ступа с Бабою-Ягой идёт, бредёт сама собой,
и жизнь свою не замечает.
Когда вокруг очертит круг беда
Когда вокруг очертит круг беда,
и свет в душе измученной померкнет,
припоминаю светлые года,
как открываю в юность пусть и дверку.
В ней я оставил голубую тень,
как роздымь, с ароматами сирени.
А нынче цвет сиреней, как кистень,
и не бросают голубые тени.
Мне красоты души не занимать.
Гляжу на мир я теми же глазами.
И в памяти мне в душу смотрит мать,
и мироточит вдруг душа слезами.
Не соглашусь – взять так и умереть!
Как всё на этом свете умирает.
О, Боже мой, прошу Тебя, ответь.
Но Бог молчит и круг мой замыкает.
Царица Тамара
Ах, какие арки у моей Тамарки,
с белыми колоннами фронтон.
После русской «Старки»
нам в постели жарко,
замок у Тамары не притон.
И цены в постели деньги не имели,
а была сердечная любовь;
в пуховой постели мяли, что хотели.
А Тамарка – молоко и кровь.
Славная перинка. Тома, как картинка,
и колонны-ноги на излом.
Сгину ль под сурдинку? Где ты, моя финка?
С мужем встречу чувствую нутром.
Что нам ананасы, устрицы, бекасы
и вино шампанское рекой?
Томкин муж в лампасах мог застукать часом!
И подать до смерти мне рукой.
Пьём коньяк и водку, закус не селёдка,
от кухарки с пылу пироги.
У кухарки кроткой вкусная походка
и глядит в глаза не с той ноги.
Колдовские чары у моей же шмары,
Как тут в переплёт мне не попасть?
А пока я пара для тебя, Тамара, —
за такое можно и пропасть.
Ах уж эта воля – не в пример неволи:
до чего, не знаем, доведёт.
Ту же рану с болью посыпаю солью.
Ну а смерть до завтра подождёт.
В них золото и серебро
Недолго век мой длился,
прошла его пора.
Всего, чего добился:
отточенность пера.
Под ним мой стих рождался,
и стопы в нём легки.
Как жил? Не притворялся —
всё с прописной