пена белая с водой
с тебя ползла вуалью,
и ты летела, как с бедой,
в оргазме к зазеркалью.
И тело белое твоё —
его я не придумал.
А лепестки от роз – бельё
французское из ГУМа.
Под люстрой в хрустале шампань
кипит, как в бухте море.
И не ладонь твоя, а длань
меня ласкает вскоре.
Собачьих преданней глаза,
и в них вина с улыбкой.
Едва в сторонке образа
и всё, что стало – зыбко.
Гляжу я хронику
Гляжу я хронику: перевернулся мир.
Взрывается земля, летят осколки.
Солдаты на себе несут металл,
впрягаются и в пушки, как в двуколки.
Всё перемешано, казалось мне, с землёй —
кто, как на праздник шёл, не до прогулки.
Наш пулемётчик бьёт, и он в земле сырой —
траншеи – улицы вокруг и переулки.
Надеяться осталось на него:
рукой подать до рукопашной схватки.
Патронов бы чуток!.. так ничего.
А немцам, вижу, врылись – стало гадко.
Я вижу, танки прут на абордаж —
крестами закрестили лес и поле.
Над ними «Як» заходит на вираж,
казалось, танки, как орехи, колет!..
Смотрю как на кошмар я на войну:
ради чего на свете люди гибнут?
И если Бог оставил сатану,
то кровь и слёзы каждого настигнут.
Не отрекался от себя
Я душу не обременил
житейскими страстями.
Всю жизнь как в облаках парил
и там, за небесами.
Не отрекался от себя
и не искал спасенья.
И как же можно, не любя,
творить свои творенья?
И на излом, и на разрыв
свою судьбу терзаю я.
Да и сейчас сплошной нарыв
моя душа вокзальная.
Ищу себя в себе всю жизнь,
но кто таких полюбит?
А хочешь бездны, то держись:
любовь-то нас и губит!..
Мы живём в океане с названием «суша»
Мы живём в океане с названием «суша».
Из креветок, акул, осьминогов и прочего,
как астматик, страдает наш мир от удушья —
перестаньте чадить и бросать воды сточные!..
От такого и кит в роли самоубийцы:
осознавший, что с ним, тело сбросив на берег,
умирает с глазами страшнее бойницы,
самому же себе, как казалось, не веря.
Я гляжу на восход как на наше спасенье,
солнце светит и греет своими лучами;
и на них мог повеситься кит-неврастеник,
даже ради того, чтобы мы отвечали.
Хороша лишь, поверьте мне, жертва на блюде —
осьминог ли, акула, звезда ли в фаворе.
Ну а если и нас в этом мире не будет,
то где-то в мирах и о нас будут спорить.
Боже, спаси нас всех от безрассудства:
сами собой мы порой