земледельцев, обитавших в их вотчинах, и запретили строить новые корабли, чтобы труженикам некуда было деться, а заодно – чтобы никто не вздумал искать принца Лема. Я, как ты знаешь, с тех пор в отставке, а орден Грозового дракона, в котором я имел честь состоять казначеем, распущен. Так я и стал адмиралом без должности и без флота.
Тая обняла деда за шею.
– Мне-то еще ничего, – виновато произнес он, – но вот моему сыну и его жене, твоей матери, пришлось за меня пострадать. Их взяли в заложники и держат в Каменной башне, чтобы такие ветхие овцы, как я, не принялись за старое и не начали бы возрождать орден, во главе которого когда-то стоял Ярвель Лучезарный. Скажу по секрету: среди рыцарей еще не угасла надежда, что Леммонт Ярн не погиб. Многие шепчутся, что он вернется, и восстановит славные времена своего отца. Может быть, хоть тогда я снова взойду на палубу воздушного судна, услышу, как скрипят корабельные снасти, и почувствую, как в лицо бьет свежий ветер. Но об этом не принято говорить вслух, если только мы не хотим, чтобы твоих папу с мамой перевели в самую глубокую темницу.
Адмирал умолк и погладил внучку.
– А принц в самом деле может вернуться? – спросила Тая.
– Скорее всего, он погиб во время бури со своим кораблем, – промолвил адмирал. – Рассказы о том, что он жив – не более, чем легенда. Но что заставило Чуль-Паль проявить к нему интерес спустя столько лет? Видимо, что-то стряслось.
– Может, ее посещение как-то связано с ограблением, о котором рассказывал Дили Драй? – предположила Тая.
– С ограблением? Вряд ли, – покачал головой адмирал. – Если бы нас заподозрили, то разговор был бы другой. Мы попали бы в лапы цензуриона, и никто не мешал бы ему издеваться, как подскажет его воспаленное воображение.
– Что гадать? Придет время – сами все скажут, – легко бросила Тая.
– Я старею, а время все не приходит и не приходит, – тягостно возразил ее дед. – Уж и не знаю, дождусь ли. А пока будь добра, принеси ларец из гостиной. Боюсь надолго оставлять его без присмотра.
Тае искренне хотелось выполнить просьбу деда побыстрее, однако длинное платье путалось под ногами и мешало взлететь, поэтому сначала она поднялась к себе, чтобы сменить его на более удобную сорочку.
Дверь в ее комнату тихонько скрипела, приоткрываясь под порывами сквозняка. Тая хорошо помнила, что плотно прикрыла за собой дверь в прошлый раз – мадам Каппадокия прочно вложила в нее эту привычку. Она тихонько растворила скрипящую створку и заглянула в комнату.
Пылинки золотились в лучах света, льющегося через высокие окна на постель под прозрачным балдахином, письменный стол, кресло, шкафы у стен. Тая остановилась на пороге и замерла. Что-то в комнате было не так, только не сразу удавалось понять, что именно. Ковер на паркетном полу слегка сбился, его краешек с растрепанной бахромой завернулся, как будто кто-то ненароком задел его ногой. Стопка книг на столе сдвинулась в сторону, и подсвечник расположился