выглянул из укрытия и скривился – расчлененный слизевик восстановил целостность тела и как ни в чем не бывало тянул щупальца к прибрежным зарослям. Пришлось убрать клинки в ножны и задуматься над сменой тактики.
Под ногами зашуршало. Тамлин глянул вниз и обнаружил под сапогом сонную лесную сциллу, устроившуюся в тростнике на зимовку. Не раздумывая, он подбросил ее носком – трихвостая ящерица свернулась в воздухе тугим шариком, который удобно лег в ладонь – и швырнул в сторону противника. Сцилла шмякнулась о черную жижу и с хлопком превратилась в трех взбешенных ящерок. За ней последовали три ее товарки, которых Тамлин выковырял из норок окрест.
Слизевик ретиво атаковал дюжину рептилий, надеясь на легкую добычу.
Зря.
Сциллы легко ускользали из его силков и вымещали свое остервенение на агрессоре, телепортируя из него целые пласты слизи, которые материализовались над рекой, шлепались в воду и, свободные от паразитического гипноза, уплывали подальше от берега. Тамлин заприметил под корягой электрического ежа и с ухмылкой отправил в полет и его.
Еж, мирно поедавший болотных червячков, к своему удивлению вдруг оказался в воздухе, где был пойман слизевиком. Вспыхнувшим в свете синепатии золотом от радости, что хоть кого-то ему удалось поймать.
Напрасно.
Внутри скрученной спиралью ложноножки сверкнуло, полыхнуло и затрещало. Клочья обгоревшей слизи слетели с ежа как листья с дерева по осени. На прогалине завоняло паленым тряпьем. Еж упал и покатился по земле, стреляя электрическими разрядами в слизевика и сцилл, чье бешенство немедленно вышло на новый уровень. Одна из них в запале ярости куснула колючий бок; еж материализовался высоко над прогалиной и полетел к земле, объятый искрами и пламенем.
Тамлин вышел из укрытия, проскользнул сквозь хаос из располосованных ложноножек и ящериц, с хлопками исчезающих из-под ног и возникающих на гребне слизистых волн – и все это на фоне извергающего молнии ежа, летящего метеором сквозь ночную мглу. Легко пробрался к корням ивы, убеждаясь, что если что-то и может быть сильнее страха, так это удивление.
Паразит ослабил кокон и оглядывал царящий на прогалине балаган бусинами ошалелых глаз. Таэм решил добавить в действо нотку пикантности и опустил ментальные щиты – мол, ты хотел оказаться внутри моей головы, так получай.
Паразит сморщился под водопадом синепатических переживаний, но вдруг зацепился за смутный образ, выуженный из подсознания воина. Прозрел и понял, какую иллюзию ему следовало создать, чтобы поймать добычу на живца.
Поздно.
Отбросив игры, Тамлин с места взвился в воздух, в прыжке выхватил клинки, раскрылся цели до самого дна и сам проник в ее сознание.
Черное тельце глядело на него.
И было им.
Оно хотело жить, жаждало плодить себе подобных, потому что единственное в своем роде проникло сквозь аномальный портал, уверенное, что этот мир, как и любой другой,