Первый, который находился снаружи. Осознав это, Кай на миг опешил, но потом поспешно вышел из Сола. Он взглянул на жреца: тот, по-прежнему, стоял посреди коридора, глядя в одну точку. Затем они вдвоем вернулись на корабль.
***
Последующие дни Кай провел на заброшенной лунной станции, где было пусто (как и на душе у него). Там оставался некоторый запас протеинового напитка, которым он подкреплял свои силы, а, кроме того, был бассейн, наполненный соленой водой. Так что Кай располагал всем, потребным для жизни. Единственное, чего ему недоставало, – так это понимания того, что делать дальше.
Он не спешил выводить Энси Первого из гипнотического состояния, поскольку тот представлял для него реальную угрозу. «Лунатик, ходящий во сне, будучи на Луне», – думал Кай, глядя на него с улыбкой. Он понимал, что его наверняка уже ищут, так что здесь, на этой станции надолго оставаться нельзя. Но где можно укрыться от вездесущей Конгрегации? Даже на Плутоне его схватят и заставят всё забыть!
Рассуждая об этом, он как-то раз вспомнил слова незваного ночного гостя: «Когда вырвешься отсюда, разыщи одного из падших – его зовут Мария-Илия».
– Мария-Илия, – повторил теперь Кай. – Один из падших… Кого он имел в виду? Может, одного из тех, кого называют «святыми»? А как их найти?
Он улыбнулся:
– А, кажется, знаю. Они странники, как и я. Но собираются время от времени лишь в одном месте…
Однако при мысли об этом месте улыбка с лица Кая исчезла: «Сион».
«Безумная затея – отправиться в логово зверя!» – говорил внутренний голос, что принадлежал той части души Кая, которая всегда рассуждала здраво.
– Да, это так, – согласился с ним Кай. – Но здесь оставаться нельзя, а помочь мне может только этот человек, который или святой, или…
Глава третья. Падший
Корабль Эра приближался к Земле. Кай не представлял, как отыскать Марию-Илию. И полагал, что видно будет по прибытии на место.
Место это почиталось священной землей обетованной в новой религии имени Христа и Царя Второго Пришествия. И вплоть до недавнего времени Кай относился к числу ее горячих приверженцев, что подкреплялось личным знакомством с основателем этого вероучения и активным участием в его воцарении. Он поверил в этого человека как в живого Бога…
Однако за последнее время Кай испытал слишком много разочарований и перенес столько душевных потрясений, что его прежде непоколебимая вера пошатнулась. Всё, чем он жил до сих пор, всё, что прежде казалось незыблемым и вечным, стало рассыпаться как карточный дом. Отныне он изгой, лишенный общества своих собратьев. Но это еще полбеды. В душе Кая боролись сразу несколько чувств. И страх одиночества был далеко не самым сильным из них. К одиночеству привыкнуть можно. Гораздо трудней перенести горечь иного рода – осознание жуткой реальности. Всё, во что свято верил Кай, оказалось ложью: и благочестие «сынов света», как называли себя люди моря, и совершенство того, кого он почитал за родного сына. Всё – обман, жертвой которого он стал!
Мысль