отражая возбуждение брата. – Свобода, наконец… Как не согласиться на такое предложение?
– Это абсолютно понятно, – ответил Отон, – однако это ложь. Если они изменятся таким образом, то разлетятся по сторонам, и темнота поглотит их одного за другим.
Слова упали, как нож гильотины. Собеседники глядели на Отона с неловкостью, испуганные силой его слов и уверенностью голоса.
– Слияние Интеллектов вокруг общей цели, – продолжил он, – обеспечивает подобие существования нашем обществу. Если наши противники осуществят свой план, скоро у нас не останется даже общего языка или протокола. Это станет концом последнего Лация.
Альбин радостно ему улыбнулся. Не потому, как подозревал Отон, что слова его убедили, просто из них Альбин заключил, что сам проконсул еще не освободился от Уз.
– Узнаю ваши слова, – продолжал брат. – Виний говорит то же самое.
– Виний?
– Он смотрит на вещи трезво, опасается Марциана и его неуравновешенности. И отдает себе отчет, как каждый из нас, что времена Гальбы прошли.
– Что вы задумали?
– Преемственность, – подсказала Альбиана. – Законную передачу власти. Он раздумывает над этим. Мы можем с ним поговорить.
– После того, как он меня изгнал?
– После того, как вы победили.
– И Гальба откажется от власти?
– Он бессилен. Нет… Нужно сблизиться с Винием. И с Камиллой, – произнесла Альбиана.
– Вам сблизиться с Камиллой – отличная идея, – подхватил Альбин. Вы могли бы создать мощный союз, такой же символический, как был у вас когда-то с Плавтиной, однако он стал бы гарантом преемственности.
Отон поразмыслил несколько мгновений над этим хитроумным планом.
– Мне нравится то, что вы говорите, клянусь Числом!
– Тогда мы прямо сейчас начнем готовить ваше возвращение, – тихо сказал Альбин, расплывшись в улыбке.
Отон немного помолчал. Урбс всегда любил такие неожиданные повороты и смену союзников в последний момент, благодаря которым складывались или разрушались обстоятельства. Но такая возможность… Чувство, что власть от него на расстоянии вытянутой руки, почти кружило голову после веков изгнания – тогда как он собирался завоевывать ее жесткими маневрами. Камиллу он не знал. Она была скромной, верной Гальбе и вежливой с Отоном и не раз, когда к ней обращалась Альбиана, помогала им разрешить мелкие трудности. Но он никогда не задумывался, чего она стоит на политической арене. Есть ли у нее собственные цели? Что ж, он увидит.
– Постойте, еще кое-что… Раз уж вы заговорили о Плавтине.
Они нетерпеливо повернулись к нему.
– Гибель Плавтины – трагедия, – сказала Флавия. – Мы сообщим о ней Винию.
– Это действительно трагедия. Но остается и слабое утешение нашему неизмеримому горю. Она не полностью исчезла.
Трое его собеседников замерли. Он продолжил:
– Во время катастрофы я спас странное создание,