говорила это искренне, Мерсер не сомневался. Она верила, что Больдеска жив.
– Он мертв, – повторил он.
– Нет. – Она встала с кресла, подошла к окну.
– Его тело выловили из канала Рио-дель-Гречи на следующее утро после нашей встречи. Меня по этому поводу допрашивали в полиции и заявили, что его зовут Валентино Грандини.
– Это ошибка. Я уверена.
– Нет.
– Тогда почему они не сообщили в галерею?
– Потому что я не сказал им, что он там работает под фамилией Больдеска.
Адриана пожала плечами:
– Извините, но я не верю в то, что вы рассказали о Больдеска.
Мерсер махнул рукой.
– Ладно, можете не верить, если так спокойнее. Но я пришел к вам с другой целью. Меня не интересуют ничьи тайны. Единственная цель – помочь вам.
Неожиданно она рассердилась:
– Мне не нужна ваша помощь. Учелло погиб. Больше мне о нем ничего не известно.
Мерсеру стало ясно, что она хочет, чтобы ее оставили в покое. Но как это сделать, если она ему нужна? Он чувствовал, что между ними возникла какая-то липкая паутина непонимания и недоверия, сквозь которую необходимо продраться.
– Поймите, меня не интересует Джано Учелло и все, что с ним связано, – произнес Мерсер. – Я много лет занимаюсь расследованиями, это моя профессия, так что ничего для себя нового я бы все равно не открыл. Проблема в ином. Подобная работа… ну, то, чем я занимаюсь, делает человека циником. Но и ему, этому цинику, поверьте, хочется душевного тепла. Он тоскует. Встреча с вами пробудила во мне надежду. Я подумал, что может быть… – Мерсеру хотелось, чтобы Адриана бросилась ему на шею, а она вместо этого, расширив глаза, шагнула назад. – Боже, – воскликнул он, – не смотрите на меня так! Разве вы не понимаете, о чем я говорю?
Страх в ее глазах исчез. Адриана смотрела на него теперь по-новому, поскольку даже если мужчина женщине совершенно безразличен, все равно ей приятно сознавать, что ее любят. Теперь ей захотелось разглядеть внимательнее, какой он. Раньше она этого не замечала. Густые рыжеватые волосы, правильные черты лица, опрятен, хотя одежда поношена, пальцы длинные, как у пианиста или скрипача, ногти ухоженные…
– Вы зря тратите на меня время. Пожалуйста, не приходите сюда больше.
Мерсер грустно усмехнулся.
– Время – это единственное, что я могу тратить.
Он приблизился к ней, заглянул в лицо.
– Когда вы спросили меня в гондоле, уеду ли я из Венеции, это было потому, что вам не терпелось, чтобы я исчез?
– Да. Тут вам нечего делать.
После его ухода Адриана постояла немного в задумчивости, затем направилась в спальню. Задержалась на пороге, протянув руку к выключателю.
– Не надо, – раздался мужской голос. – Я зажгу настольную лампу.
– Джано… ты здесь? – негромко вскрикнула она.
Лампа осветила толстый ковер, дорожные часы в серебряном корпусе на столике, узоры на покрывале.
– Да, дорогая, жду тебя. – Он тихо рассмеялся.
Когда она подошла к постели, он поймал ее руку.
– Иди ко