перекрикиваниям, а у них получается R, которая без палочки, и двойная перевернутая К получается, и Е, положенная на бок, и еще много чего.
Выжидаю, весь обращаюсь в листен, даже не вспоминаю, что надо говорить – лиссн, слышу, как ман подбирается ближе к моему хилому убежищу, понимаю, что у меня будет только один шанс.
Дарк силуэт появляется из-за стены – бью куда-то в хитросплетение нервов, больно, сильно, представляю себе, как бью людей в черных жилетах и шахматных досках на фуражках, вот так, что есть силы, вот вам, вот вам, гады – что-то всхрипывает, сгибается пополам, рушится в грасс, ган отлетает в сторону, я успеваю наступить на ган и подхватить его, прежде чем ман встанет, направить ствол на мана, не подходи, не подходи, прочь, прочь, прочь, – сам не верю себе, что ман замирает на месте, и у меня есть время ускользнуть в лабиринты городка, раствориться в узких улочках…
…нет, все-таки это не земля, это что-то другое, или земля, но какая-то другая земля. Потому что на земле в хомах не бывает так тепло, даже жарко, в хомах бывает тепло только возле файра, да и то не всегда. И хомов таких не бывает, чтобы в один этаж, и все на одном этаже, и таких плотных двойных доров тоже не бывает, я и не знал, что можно жить с таким комфортом. И все-таки чего-то не хватает, даже сам не могу точно сказать, чего именно. Может, лестницы на второй этаж, хотя всего хватает на первом, может, огромной кровати с пологом, может, пробки, которой затыкают раковину, чтобы умыться. Больше всего не хватает, конечно, леттеров в буках, привычной R, I, D, F, G, V, W, L, и даже Y и Q. Открываю буки, изобилующие в доме, продираюсь сквозь перевернутые удвоенные К, положенные на бок Е, опрокинутые N и R. Вспоминаю почти забытое, де-ре-во – это три, дом – это хоме, до-ро-га – вей, хлеб… не помню. Проклинаю себя, что не помню, ёкает сердце, неужели меня готовили к этому, неужели фазер не случайно говорил не клок, а cha-si, не ти, а chai, не хоме, а dom.
Мне чертовски повезло, что подвернулся пустой хоме, по крайней мере, еще пустой, – стараюсь не думать, что будет, когда вернутся персоны. Сейчас мне некогда думать, через сколько дней вернутся персоны, и что тогда будет, я должен читать буки, я должен читать ньюсы, я должен понять, что случилось, если я вообще смогу понять, что случилось. Какая война, почему война, мы никого не убивали, мы ни у кого ничего не отбирали, мой фазер никогда не опустошал благодатные земли, никогда не выпивал всю кровь из чужой земли, да видели бы вы, как он благоустраивал гардены вокруг заброшенного кастла, много вы понимаете вообще… Что за бред вообще, мы не пьем ничью кровь, мы не крали ни у кого кастлы, не угоняли кастлы в рабство, мы не забирали свет чужих звезд, не оставляли чужие земли в холоде…
Щелкает входная дверь, – исчезаю в лабиринтах дома, если здесь вообще можно исчезнуть, прислушиваюсь к непривычным, жутковатым R без палочки и повернутым на бок Е. Нужно спрятаться, затаиться, только сначала нужно прихватить вон тот бук с флагом земли на обложке, той земли, где мой родной кастл, где гарден вокруг кастла