без всяких «Айболитов» и прочей детской поэзии, – озлобленно вскинулся парень.
– Ну, ты остынь, парень, чего рассатанел опять? Хорошо же сидим. Живешь-то где?
– Где-где, пля, да нигде, – психанул Кондрат, выхватил бутылку из руки Киргинцева и жадно отхлебнул из нее, закашлявшись и отплевываясь.
– Что так? – со спокойным интересом уставился на него мужик.
– Из универа отчислили, из общаги выселили, мать в Новокалачинке, идти некуда, – неожиданно для самого себя выпалил парень, а потом, обозлившись окончательно, желчно добавил: «Да зачем я вообще это все рассказываю, тебе-то какое дело до меня?».
– А никакого, – с улыбкой согласился Киргинцев. – Дай-ка мне, – и он уверенно отобрал у юноши бутылку, в один мощный бульк влил в себя оставшееся содержимое и удовлетворенно крякнул.
– Ну, пошли, Чуковский, – кивнул он парню.
– Куда? – ошарашенно уставился на него Кондрат, забыв даже обидеться за Чуковского.
– Ну, куда-куда? Холодно здесь, зима, однако. Ты на кого учился-то, студент?
– На физика.
– На физика, – задумчиво протянул мужик. – А руками ты что-нибудь делать умеешь? Вообще что-нибудь тяжелее поллитры с водкой в руках держал?
– Да все я умею, блин, что ты ко мне присосался, а? – вскинулся парень.
– Эх, жёваный крот, всему вас салажат учить надо, даже с людьми разговаривать не умеете, коренные зубы еще не выросли, а уже норовят укусить, – пророкотал усатый. – Пошли, не стремайся. Строитель я, понимаешь? Ремонтник. Бригада у меня. Делаем людям ремонты в домах. Человек мне нужен на подсобную работу, Санек у меня с семьей в другую область перебрался. Сегодня переночуешь в хате на Бородинской, там уже ремонт почти закончен, только отделка осталась. Кровати нет, но есть надувной матрас, там и выспишься. А завтра посмотрим, что с тобой делать. Захочешь – будешь помогать, по оплате договоримся, передумаешь – пиндуй в деревню. А сегодня отоспись, слабоват ты водку из горла глушить, щегол совсем, тебе еще надо учиться пить так, чтобы оставаться при этом адекватным мужиком.
У Кондрата уже вовсю в голове бушевали шум и ярость, и ему совершенно расхотелось размышлять о своем будущем и истоках произошедших с ним в последние несколько дней событий. Ему просто очень хотелось спать и ни о чем вообще не думать. Но с той самой поллитровки «Русской» и началась его дружба с Борисычем, который хоть и был на полжизни старше его, вчерашнего пацана, но принял его как брата.
Невольно переквалифицировавшись из студента-физика в строителя-ремонтника, Кондрат и сам не заметил, как взрослая жизнь закрутила, замотала его и стала даже приносить радость и удовольствие. Отбивая перфоратором старую плитку со стен, выламывая покосившиеся дверные короба, он вдруг как-то начал ощущать материальность мира и свою нужность в нем. Вот эти худые жилистые руки приносят ощутимую пользу обществу, превращая старую убогую халупу в красивый и светлый новый дом. Или пусть даже и не обществу, а одной отдельно взятой семье, но