выпил пива и ушел.
– В котором часу?
– Пришел около двенадцати. Ушел около двух. Наверное, после этого все и произошло.
– Вы не видели, кто-нибудь с ним разговаривал?
– Он держался особняком, – ответил другой мужчина. – Никогда никому не надоедал.
Из-за стойки вышел хозяин кабака с небольшой полицейской дубинкой в руке.
– Мертв, говорите? Скверно. Бруно Кляйбер был хорошим клиентом и хорошим человеком, и я отделаю любого из вас, ублюдки, кто скажет иначе. Поняли?
Гул снова стих.
– Если кто-то что-то вспомнит, можете позвонить на «Алекс» и сообщить мне конфиденциально. Меня зовут Гюнтер. Бернхард Гюнтер.
Не самое тонкое исполнение, но, с другой стороны, таким оно и должно быть. Я собирался лаять погромче в надежде поймать в загон парочку овец.
Снаружи «Нуссбаума» овцы нашлись. Во всяком случае, одна. Мичек и второй полисмен задержали мужчину, который немедленно стал моим подозреваемым номер один. Я сразу узнал его по описанию Доры Гауптманн. Оба коппера достали дубинки и всем видом выражали готовность подавить любое сопротивление. Пусть даже такого крутого парня.
– Он вышел, как только ты начал свою речь, – сообщил Мичек. – И очень торопился. Будто совсем не хотел помогать берлинской полиции.
– Ты Кубе? – спросил я парня.
– Не-а.
– Значит, Кольбе?
Здоровяк пожал плечами.
– А кто спрашивает-то?
От него разило пивом, и на ногах он держался достаточно нетвердо, чтобы у меня не осталось сомнений: парень пил весь день.
– Я слышал, тебе платили за то, чтобы ты прикрывал Бруно Кляйбера.
– Кто это сказал?
– Не имеет значения. Просто ответь на вопрос.
– Ты взял не того, коппер. Я играл на рулетке этого еврея, как и многие тут, но никогда не был его шавкой.
– Имеешь что-то против евреев? – спросил я.
– А кто не имеет?
– Непохоже, что в баре тебя поддержали бы, – сказал я. – К тому же, насколько тупым надо быть, чтобы признаться в нелюбви к евреям, когда в пяти минутах ходьбы лежит труп одного из них?
– Ну, не люблю я евреев. Что с того?
– Я бы посчитал, что это дает тебе мотив для убийства. Это и «поплавок» в сто марок, который был в заднем кармане покойного. Достаточно причин для обыска.
– Попробуй, и поглядим, что получится, коппер.
– Обыщите его.
Кольбе замахнулся своим огромным кулаком, но получил по затылку дубинкой Мичека. Не сильно, но этого хватило, чтобы свалить парня с ног и слегка оглушить, лишив на несколько минут возможности сопротивляться. Мы обшарили его карманы и почти сразу нашли печатку из чистого золота. На ней была Звезда Давида.
– Для человека, который не любит евреев, у тебя довольно любопытные украшения, – сказал я.
На ладони Мичека лежал открытый кожаный бумажник хорошего качества: любой понял бы, что эта вещь не принадлежит Кольбе. Во-первых, внутри была свадебная фотография Кляйбера с женой.