выпуск я всё равно отмечу.
Неожиданно, словно свежий летний ветерок, в открытые двери летней казармы врывается песня. Это четвёртый курс, построившись в колонну по шесть, вышел на аллею.
– Китайцы пошли, – улыбается Салават Насыров.
– Пойдём, послухаем, – предлагает Барсуков.
Оба выходят на крыльцо. Присаживаются.
Казарма батальона последняя в цепочке строений. Дальше несколько учебных классов, а за ними училищный плац, на котором перед трибуной стоят ровным строем подразделения. Все ждут четвёртый курс.
Наш четвёртый батальон называют «Китайским», потому что в 1981 году набрали на сто человек больше положенного. Причиной перебора послужило то, что в Перми планировали на следующий год открыть военное училище. А чтоб организовать караульную службу, нужен был старший второй курс, который планировали собрать из курсантов Новосибирского, Саратовского и Орджоникидзевского училищ восемьдесят первого года набора. Но так как Пермское заведение не ввели в эксплуатацию, то мы так и остались «китайцами», дотянув почти в этом числе до выпуска.
Выпускной батальон шагает медленно, с достоинством, уверенно печатая шаг. Запевалы в двенадцать глоток, собранные посередине коробки в две шеренги, затягивают строевую песню:
Сквозь леса густые-е, топкие снега-а,
Шли полки на запа-ад по пятам врага-а.
Шли под грохот пуше-ек в буре и огне-е,
Шли и днём, и ночью, позабыв о сне-е.
Звучит размеренная пауза в четыре чётких строевых шага, и батальон в триста с лишним глоток подхватывает припев:
Шаг. Осталось нам немного,
Вдали виднеется она,
Железная дорога,
Родная сторона-а.
Квадрат желтого, электрического света, падающий из дверного проема на крыльцо освещает спины Насырова и Барсукова. Летают мотыльки. Стрекочут сверчки. Оба, сидя на ступеньках крыльца казарменного помещения, смотрят на проходящих строем мимо казармы их сокурсников. Проходящий с боку строя их командир роты капитан Янин кулаком грозит Олегу и Салавату.
– Расселись тут на крылечке, понимаешь!
Но курсанты, не обращая внимания на грозные сигналы ротного, продолжают заворожённо слушать песню проходящего мимо батальона.
Поют запевалы:
Он когда вернулся, не узнал села.
Хата материнская сожжена дотла.
Чёрный дым пожарищ застилает свет.
«Где ты? Где ты, мама?» Но ответа нет.
Батальон удаляется, подходит к входу на плац.
Когда-то курсанты в шестидесятые пели ещё один куплет:
Заметает вьюга дальние пути,
Девушки любимой парню не найти.
По щеке тяжёлая катится слеза…
Золотые косы, синие глаза.
Но со временем петь его почему-то перестали.
Строй будущих офицеров подходит к месту построения училища. Комбат, подполковник Усманов, командует:
– Ба-та-льон!
Песня