Мы пожали друг другу руки. Мне понравился этот мужик – хоть он и оказался фактически убийцей своего друга Гарбузова.
Я дошел до моей одиннадцатой модели, сел. И ясно увидел через лобовое стекло сцену – хотя она происходила очень, очень быстро. К Станюковичу подкатила черная «волжанка» – по-моему, та самая, с номером «МОС», из нее выскочили сразу трое спортивного склада молодых людей в костюмчиках, схватили ученого под руки и быстро забросили внутрь своего лимузина – ион умчался по пандусу на высоченной скорости.
Я тоже поехал – в сторону управления.
В своем кабинете я написал рапорт о расследовании (само)убийства Гарбузова. Разумеется, я умолчал о тех тайнах, что поведал мне Станюкович. Но написал, что считаю обязательным формально допросить его, – может, благодаря этому нам удастся вытащить его из лап КГБ?
Потом я оставил у Коробкина на столе – его где-то носило – сегодняшний «Советский спорт».
Затем взял у начальника отдела ключ от сейфа и достал оттуда свой Макаров и две обоймы. Положил пистолет в дипломат и отправился домой, на улицу Вешняковскую.
Как приехал, позвонил своему сыночку домой – его не оказалось, наверное, гоняет в футбол.
Набрал номер бывшей жены – она работала и выглядела страшно занятой.
– Постой, что ты хотел?
– Да так, ничего, просто проболтать.
А тот самый звонок раздался в дверь квартиры только в половине восьмого вечера.
Я глянул в глазок – многие, включая бывшую супругу, смеялись, что я его поставил, – а все-таки в итоге пригодилось.
На пороге, как я увидел в мутное стеклышко, стояли два подтянутых молодых человека в галстучках. Точь-в-точь как те, что арестовывали Станюковича. А может, те самые.
КГБ явно не собиралось, чтобы сведения о «неполноценном бессмертии» распространились от болтуна Станюковича дальше.
Я сжал рукоять Макарова.
Мне тоже совершенно не хотелось попадать им в лапы, во внутреннюю тюрьму на площади Дзержинского, дом два.
Поэтому я приготовился к своему последнему бою. Я собирался дорого отдать свою жизнь.
Угол Невского и Марата
На семидесятипятилетие мне подарили бинокль. Чудный, с цейсовскими стеклами.
И еще я решил переехать в самый центр города. Мне давно хотелось пожить где-нибудь на Невском, чтобы бурление города начиналось сразу за моим парадным и за фасадным окном квартиры. Напоследок пришла пора выполнить свое желание, себя порадовать.
Чем приятен наступивший капитализм, так это тем, что исполнить можно практически любую прихоть – были бы только деньги. А деньжата у меня водились – все-таки не зря я жизнь свою прожил. Кой-чего накопил, слава богу. На пенсии