– вытерла пролитый суп, дважды начисто вымыла столы. На платье девочки также осталось большое пятно, но его тряпкой не сотрёшь. Даша знала, что сегодня её переоденут в запасную одежду, а платье прикажут выстирать. Когда девочка жила дома, она понемногу училась стирать. Но мама и сестра считали её маленькой для такой работы и доверяли только мелкие вещицы – чулки, платочки.
Минуты тянулись невыносимо медленно. От скуки Даша взобралась на подоконник и стала наблюдать, что происходит на белом свете. Окно столовой открывало отличную панораму – было видно, как играют дети в приютском дворе, а сквозь прутья железной ограды просматривалась улица. Даша наблюдала, как младшие ребятишки прыгают через большую лужу. Стоило воспитательницам и нянькам отвернуться, кто-нибудь обязательно начинал карабкаться на ограду или росший около неё раскидистый дуб.
Глядя на детей, Даша прерывисто вздохнула. После побега из родной деревни в жизни девочки было очень мало радостей. Только играя с детьми, неважно, ровесниками или карапузами из младшей группы, она забывала о своих несчастьях. По всей видимости, сегодня педагоги разрешат гулять подольше – денёк хороший, солнечный. И надо же было именно в такую чудесную погоду остаться без прогулки!
Продолжая наблюдать за играющими друзьями, Даша обратила внимание на мальчика, который гонял ботинком камушки у беседки. Это нелюдимый Мишка, которого воспитатели между собой называли «волчонком». С того самого дня, как его привезли в приют, Мишка держался особняком, постоянно хмурился и не разговаривал с ребятами.
Мальчика доставил в приют молодой чекист. Даша нечаянно услышала его разговор с заведующей. Чекист рассказал, что Мишка три месяца пролежал в больнице со страшными ранами. До этого мальчишка пережил настоящий кошмар. Его вместе с группой взрослых швырнули в яму и забросали гранатами. Мальчик оказался в самом низу страшной могилы, поэтому в него угодило меньше осколков. Но из-за ран он не мог даже позвать на помощь.
Так и лежал двое суток среди трупов, кое-как забросанных землёй и тряпьём. Мишку обнаружили красноармейцы, разбиравшие могилу. Кто-то из мужчин услышал слабый стон.
– Смотрите-ка! Малец, кажется, жив!
– Точно! Дышит!
Израненного ребёнка отвезли в больницу. Врачи поражались, как смог он выжить после обильной потери крови. Пережитое оставило страшный след в Мишкиной душе. Он стал угрюмым, боялся разговаривать и даже смотреть людям в глаза.
Приютские дети невзлюбили его. В первые дни они подзывали его к себе, пытались расспрашивать о его прежней жизни. В приюте уважали тех, кто прошёл множество лихих приключений – катался на военных эшелонах с красными или белыми, ночевал у котлов с горячим асфальтом, работал на воровские шайки… Скорее всего, Мишка стал бы популярной личностью, если бы ребята узнали правду о нём. Но он ничего не рассказывал. Просто смотрел исподлобья и мрачно молчал.
Тогда дети стали насмехаться над ним. Мишка злился, и его прозрачные глаза становились круглыми, как у хищной птицы. Дети передразнивали его и дали обидное прозвище – Сыч.
Даше