написала упражнение по русскому языку. Подруга даже заставила её прочитать вслух четыре страницы из естествознания. Когда по приюту объявили отбой, с домашними заданиями было покончено. Даша ушла в спальню, переоделась в ночную рубашку и легла в кровать. Но уснуть ей никак не удавалось. Ворочаясь в постели, девочка всё думала о том, что видела в окно. Правда ли это была Леся? Почему же она прошла мимо приюта, не вошла, не поговорила с заведующей?
По счастью, кровать Жени Барсуковой стояла рядом. Она свесилась в проход и позвала громким шёпотом:
– Дашка! Ты не спишь?
– Нет.
– Я слышу, ты вертишься… Всё про сестру думаешь?
Облокотившись на тумбочку, Даша ответила:
– Она здесь, Женька! Я знаю, здесь. И она меня скоро заберёт! И тебя тоже! Ты будешь моей второй сестрой, хочешь?
В лунном свете, падавшем в окно, Даша увидела, что подруга радостно кивает:
– Хочу!
Что и говорить! О чём ещё может мечтать сирота, лишённая семейного тепла и любви родителей? Даша пообещала самой себе, что, как только Леся появится, она упросит её забрать из приюта и Женю, и молчаливого, вечно хмурого Мишку. Девочка успела так сильно полюбить их, что считала родными.
Даша до сих пор помнила, как Женя поддержала её в первый, самый трудный год в приюте. В ночь накануне одиннадцатого июня Даша не спала всю ночь. Это был день рождения Леси. В том году сестре исполнялось шестнадцать лет. Даша представляла, какой весёлый праздник устроили бы родители.
Самое прекрасное, что день рождения был летом. В это время Леся обычно возвращалась в родное село, закончив очередной год в интернате. Отец разводил во дворе перед домом костёр и варил большой котёл вкуснейшей ухи. Мама пекла множество пирогов на любой вкус – с мясом, картошкой, печёнкой, яйцом… Приходили дяди и тёти с двоюродными братьями и сёстрами, собирались Лесины подруги. До самого вечера во дворе угощались, пели песни и танцевали под гармошку соседа Егора. Даша едва удерживалась от слёз, вспоминая эти чудесные праздники.
Вот если бы именно сегодня сестра вернулась… Весь день накануне Даша просидела у окна, смотрела на прохожих, стараясь узнать в ком-то из них свою сестру. И ночью, вертясь без сна в кровати, продолжала думать о Лесе. Неужели та отправилась на Урал одна, нарочно оставив сестрёнку? Нет, нет! Зажмурившись, Даша мотала головой. Леся не способна на такое! Тогда почему же она не пришла на вокзал? А вдруг с ней случилось что-то страшное?
При одной мысли об этом Даша ощущала томительную боль в сердце. Она сама не заметила, как по щекам заструились слёзы. Чтобы её рыданий не услышали, Даша прижалась лицом к подушке. И вдруг кто-то легонько коснулся её плеч.
– Дашуля, – послышался ласковый шёпот Жени. – Не плачь, Дашенька!
Трудно было поверить, что Женя, эта беспечная сорвиголова, может быть такой отзывчивой к чужому горю.
– Ты по маме скучаешь, верно? Понятное дело. Я вот вообще не помню ни мамы, ни папы. Но всё равно хочется, чтобы у меня были родители… Эх, если бы они были живы, я бы так