со смехом покачал головой.
– Кто наплел тебе, что я герой?
III. Небольшие благословения
– Через некоторое время мы перешли Кефф вброд. Вода в реке поднялась лошади по шею, но та была крепкой, да и, наверное, спешила убраться подальше от инквизиторов и их кнутов. Я не знал ее клички, к тому же сомневался, что она при мне задержится надолго, поэтому, пока мы скакали сквозь тьму, называл ее просто Шлю.
– Шлю? – Жан-Франсуа удивленно моргнул.
– Сокращенно от «шлюха». Нам суждено было провести вместо всего одну ночь.
– А… Шуточки о продажных женщинах.
– Не упади со смеху, холоднокровка.
– Я постараюсь, Угодник.
– Моя рука постепенно заживала, – продолжил Габриэль, – но, чтобы все срослось как надо, требовалась доза санктуса.
А без огнива трубку раскурить не получилось бы. Да и фонарь не зажечь, поэтому в Гахэх мы ехали вслепую, почти не надеясь увидеть город в целости. Я выглядывал в темноте огни, которые послужили бы маяками в черном море ночи, и когда наконец заметил их, жалкое подобие солнца давно уже закатилось.
В темноте Шлю было столь же неуютно, как и мне, и вот она, завидев огоньки, ускорила шаг. О Гахэхе я знал только, что это небольшой фабричный город на берегах Кеффа, с одной часовней, но место, к которому я подъехал, напоминало небольшую крепость.
Каменных стен горожане себе позволить не могли и потому вдоль границы воздвигли добротный частокол высотой в двенадцать футов, спускавшийся до самого берега реки. Под изгородью тянулся глубокий ров, дно которого было утыкано деревянными кольями, и несмотря на дождь, наверху горели костры. Когда мы остановились у ворот, я заметил в яме опаленные огнем трупы, а на мостках за острыми зубцами – людей.
– Стоять! – громко приказал мне голос с сильным зюдхеймским акцентом. – Кто идет?
– Человек, мучимый жаждой, у которого нет времени трепаться, – крикнул я в ответ.
– Прямо сейчас тебе в грудь нацелено с десяток арбалетов, педрила. На твоем месте я бы говорил учтивее.
– Педрила – это метко. – Я кивнул. – Запомню на случай, когда еще раз залезу на твою жену.
Рядом с говорившим кто-то грубо хохотнул, а сам он ответил:
– Удачи тебе на пути, странник. Она тебе понадобится.
Я тихо вздохнул и, зубами стянув с руки перчатку, вскинул левую ладонь. В свете огней тускло блеснула серебряная звезда. По стенам среди часовых поветрием распространились шепотки:
– Угодник-среброносец.
– Угодник-среброносец!
– Открывай хреновы ворота!
Тяжело стукнуло дерево, и ворота в частоколе распахнулись.
Щурясь на свет факелов, я ударил Шлю в бока. В грязном внутреннем дворике столпился отряд дрожащих, что твой новорожденный ягненок, часовых. Этих явно завербовали в ополчение против воли: одни успели повидать слишком мало зим, другие – уже слишком много. Одетые в броню из вываренной кожи, они вооружились арбалетами, факелами и ясеневыми копьями – и все это наставили сейчас на меня.
Я