гитлерюгенда, но и сам Бергман выказывал огромный энтузиазм. Она вспоминала, как он однажды сказал, что Швеции действительно не помешало бы иметь такого человека, как Гитлер. И подозревала, что именно из-за полученного нагоняя Бергман мог приписать Зигфриду Хайду куда большие симпатии к нацистам, чем тот питал на самом деле.
Ингмар Бергман впервые оказался за границей, и ему хотелось оглядеться вокруг, увидеть как можно больше. Он знал, что одна из его знакомых, Эльса Сундблад, жила в какой-то семье в Констанце на берегу Боденского озера. Но чтобы получить у пастора Хайда разрешение съездить туда, ему пришлось соврать, что он хочет проведать знакомого парня. Кроме того, пастор поставил условие – получить благословение родителей.
В письме домой Бергман подробно и с энтузиазмом расписал, как пройдет эта поездка: 24 июня в 7 утра он вместе с господином Хайдом отправится поездом из Айзенаха в Эрфурт, а оттуда они поедут в Мюнхен, куда прибудут в 16.00. Пастор обещал показать юноше город. В Мюнхене они заночуют, а наутро, в 8.51, господин Хайд посадит своего подопечного на поезд до Констанца, куда тот доберется в 15.20. Хозяева Эльсы прислали ему на дорогу 50 немецких марок, так что “все улажено”. Недостает лишь формальной поддержки матери, Карин. Он попросил ее написать как можно скорее и закончил так:
Теперь побегу на почту с этим письмом и с еще одним, для Эльсы, где рассказываю, что она стала мальчишкой. Вообще-то Эльсу сейчас очень жалко. Ее родители явно крепко рассорились. А Германия чертовски замечательная страна. Хайль Гитлер. Обнимаю. Малец [sic!].
В следующем письме он пишет, как усложнилась ситуация с Эльсой Сундблад и его задумкой съездить в Констанц:
Дорогая мама! У меня опять ужасно много сообщений. Жизнь в Германии действительно не пустяк. Сегодня я был в Айзенахе с der Pfarrer и его сестрой – она медсестра – на их собственной машине. В этом городе мы целый день шатались по улицам, осматривали тамошние достопримечательности. Потом поднялись на Вартбург, осмотрели Певческий зал и кляксу от Лютеровых чернил, которая на самом деле вовсе не чернильная. Потом прошли через драконову пещеру, зрелище из числа самых жутких и самых притягательных, какие мне вообще довелось видеть. Потом пили кофе (вовсе не кофе) у какой-то пасторской вдовы. Масса покупок и возвращение домой. Заодно я кое-что разузнал. Мораль этой семьи превыше всякой критики, и я ОБМАНЩИК. Семейству Хайд понадобилось много времени, чтобы уразуметь историю с Констанцем. Когда же я второй раз на своем, увы, скверном немецком (по Юсандеру и Альбергу) объяснил ситуацию, все воззрились на меня, а затем начался допрос третьей степени: что же это за персона, к которой я собираюсь поехать. Мне даже пришлось рассказать об Эльсиных прискорбно неприятных семейных обстоятельствах, и семья Хайд слушала меня с неодобрительным видом. Но теперь самое ужасное. Жуть!!! Они не поняли, что Эльса девчонка, для них такое вообще было бы непостижимо. Они думали, она мальчишка. Ехать в Констанц навестить мальчишку еще куда ни шло, но девчонку!!! Я пытался объяснить отцу Хайду,