глаза я видела, как тётя передавала деньги гостье, те деньги, которые она заплатила за меня, словно, я была товаром.
В нашей с Лейлой комнате было также пусто и неуютно. Она стала ещё более пустой, потому что все мои вещи были собраны и упакованы и погружены в повозку, а точнее, в экипаж, на котором приезжала Фатима-апа.
Лейла вошла в комнату, и мы горячо обнялись с ней, словно, виделись в последний раз.
– Марджина, почему ты так грустна? – услышала я надрывающийся голос младшей сестры, – Что случилось?
– Послушай, Лейла, скоро, а точнее, сейчас я уеду.
– Куда?
– Я не знаю.
– Скоро ли мы увидимся? – спросила Лейла.
– Я ничего не знаю, сестричка.
Я видела, как слёзы потоком полились из глаз Лейлы. Она вытирала их рукавом своего платья, а они всё капали и капали.
– Это из-за того, что ты разбила ту злосчастную вазу? – спросила Лейла и ещё крепче обняла меня.
– Да. Тётушка Амиран очень разгневалась на меня тогда.
– Я слышала, тебя держали в той ужасной комнате на втором этаже. Но ведь ты вернёшься? Ты обязательно вернёшься? – продолжала причитать Лейла.
– Я вернусь, – солгала я.
– Подожди, я попрошу тётю Амиран, чтобы она отпустила меня с тобой.
– Не надо. Не стоит делать этого, Лейла. Я….я обязательно вернусь.
Она посмотрела в мои глаза, я опустила их, потому что совсем не могла лгать.
В этот момент в комнату вошла Карима – она из служанок в доме тётушки Амиран.
– Мне велено поторопить вас. Экипаж уже готов, и вот-вот тронется в путь, – сказала Карима.
Мои объятия с Лейлой разъединились теперь уже навсегда. Перед тем, как выйти вслед за Каримой, я сказала, обратившись к Лейле:
– Пусть Аллах хранит тебя, сестрёнка. Никогда не позволяй никому обижать себя, и будь счастлива. Помни, что ты свободна в этом мире, и никто не вправе обижать тебя. Помни об этом. Так когда-то говорил наш отец.
– Почему ты говоришь так? Ведь ты же вернёшься? Вернёшься? – плакала Лейла.
– Я вернусь. Обязательно вернусь. – я вытерла слёзы и пошла вслед за Каримой.
Когда мы спускались с крыльца, чтобы сесть в экипаж Фатимы, я заметила фигуру Альфии. У неё был злой взгляд, а губы улыбались в ядовитой улыбке.
– Слава Аллаху, тебя больше не будет в моём доме. И я буду считаться здесь первой красавицей.
– Возможно, но твой муж будет старым и уродливым, – достойно ответила я.
Я видела, как маленький Хабиб рвался ко мне, но слуги не пускали его, и он беспомощно топал своими ножками.
– Пустите, пустите меня к Марджине! – кричал мальчик.
Его увели в дом, а экипаж, наконец, тронулся в путь.
…….Смотря на яркое слепящее Солнце в то время, как в пути тряслась наша повозка, я задумалась над тем, изменилась бы так круто моя жизнь, если бы я всё же отдала алмаз тёте Амиран? Наверное, не изменилась бы. Скорее всего, я бы так и осталась прислуживать в доме моих