логики гласит: чтобы воздействовать на явление, нужно взять во внимание все факторы, формирующие это явление и приводящие к нарушениям. Необходимо устранить причины, порождающие нарушения. Увы, люди отбрасывают в сторону космический закон логики, предпочитая действовать наобум и «на авось». В результате явление становится ещё более хаотичным.
5.06
…Рафаэль сидел за столом, тупо смотря в тарелку с оливками. Сеньора Гортензия, не глядя в сторону двух своих сыновей-оболтусов, с наслаждением расправлялась с зелёной гроздью винограда. В центре стола горела одна единственная свеча, что создавало вокруг полумрак и некоторую таинственность, усиливающуюся от длинных продолговатых теней.
– В чём дело, Рафаэль? – наконец удосужилась спросить сеньора Гортензия, бросив внимательный взгляд на своего юного красивого племянника.
Черноглазый со смуглой кожей и кудрявыми волосами, он напоминал настоящего греческого бога, однако глаза его были всегда грустны и задумчивы, и это не давало почтенной даме покоя. По её мнению юноши в двадцать лет должны быть увлечены куда более привлекательными забавами, чем нудное рисование в мастерской, от которой постоянно несло красками.
– Так в чём же дело? – настойчиво спросила Гортензия, видя, что её племянник вовсе не собирается отвечать.
– Вот в чём дело, матушка. Оказывается, наш братец задумал написать прекрасную мадонну из Сикста, но, увы, не может найти подходящую модель для своего полотна. Каким-то странным образом ему почему-то кажется, что все девушки либо кривы, либо косы, либо вообще уродливы. Наш юный друг ищет совершенство, которого, увы, не существует в природе.
Один из сыновей Гортензии по имени Микеле подмигнул другому, и оба улыбнулись. Сеньора Гортензия оставила виноград и пристально посмотрела на своего племянника. Рафаэль по-прежнему сидел, не шелохнувшись.
– Это правда?
– Да, тётушка.
– Но посмотри вокруг. В Риме столько очаровательных женщин. Неужели ни одна из них не может стать моделью твоей будущей картины?
– Нет.
– Почему? Или ты слеп?
– Не знаю.
Рафаэль удручённо пожал плечами, следя за танцующими огоньками свечей, они будто оживали, чтобы осветить лица присутствующих.
– И какой же грезится тебе эта Мадонна из Сикста? – спросила заинтересовавшаяся предметом разговора сеньора Гортензия.
Рафаэль помолчал немного, затем заговорил так, будто уже видел перед собою Её.
– У неё непременно должны быть голубые глаза чистого небесного цвета, волосы русые с золотым оттенком, словно само Солнце поселилось в них, тонкий стан, чистая кожа и нежный взгляд, каким смотрит Богиня, спускающаяся на Землю.
Сеньора Гортензия вздохнула:
– Увы, у тебя слишком большие запросы, Рафаэль. Но не думаю, что положение твоё так безнадёжно, как говорит Микеле. Завтра вечером