Христова, если тебе так проще.
– Да, блин, да, – я перевела взгляд на женщину, говорившую, точнее, посылавшую мне эти мысли. – Совсем ничего необычного. Каждый день со мной такое происходило, знаете ли.
– Нет, не знаю. По моим данным, тебя перевели сюда в первый раз.
Я цыкнула.
– Да я преувеличиваю! – ответила я.
– Постарайся понять: здесь только твоя реальность. Не надо постоянно ходить с широко раскрытыми глазами, как будто ты в сказку попала. Никаких сказок. Мы все здесь работаем. Так же и ты – выполнишь свои обязанности и вернешься обратно. Еще раз повторю. Пока мы будем находиться в обучающей, но твоей реальности, потом перейдем в общую реальность. Поэтому всякие нелепые ситуации, которые могут случаться, это будет дело исключительно твоих рук, точнее, головы. Мысли чисто, четко, и все пройдет гладко! Понятно? – врач говорила твердым, уверенным голосом и больше не улыбалась. Точнее, слова ее в моей голове теперь так звучали, а улыбка сошла с губ.
– Нет, не понятно! А почему вы сначала так мило мне улыбались, как в вип-палате частной больницы, а теперь резко изменили свой тон?
– Да потому что нужно было, чтобы твое сознание не отторгло мой образ. Ты же видишь, я и говорю на твоем языке, используя твои выражения, все это для того, чтобы не произошло раздвоения. Но уже слишком долго с тобой все работают. Надо двигаться дальше, мы все объясняем, объясняем, а ты все не понимаешь и не понимаешь.
«Не, ну надо ж, так на мою историчку похожа! Даже такие же фразы!»
– Ну, естественно такие же, тебе уже говорили, что все общение состоит пока из твоих воспоминаний.
– Я уже запуталась: говорю я или думаю. Вы так легко читаете мои мысли.
– Может, хоть это обстоятельство тебя научит думать, что говоришь и говорить, что думаешь! Здесь это очень важно. Запомни: в наше время нет совсем никаких границ, ни в общении, ни в отношениях. Здесь все предельно открыто и доступно. Поэтому очень внимательно отнесись к своим мыслям.
– Ага.
– И все-таки съешь то, что я тебе дала, – женщина встала, подняла с пола тюбик и протянула его мне.
– Да не буду я, тем более с пола есть! – я отодвинула ее руку.
– Эмма, мы тут не в бирюльки играем! Ешь – тебе говорю!
– Да вы что, лексикон всех учителей моей школы выучили? – я вспомнила, что так говорил наш физрук.
– Ешь! – она настойчиво протягивала мне этот тюбик.
– Блин, ладно, давайте, – я взяла. – А можно представить вкус курицы или пельмешек, раз я творец реальностей?
Женщина замотала головой, и по ее поведению я поняла, что опять что-то не то спросила.
– Да у себя спроси. Вот, правда, у меня эллины быстрее адаптируются, чем ты.
– Кто, блин? – я посмотрела на женщину так же, как смотрела в свое время и на историчку: как на больного человека, непонятно почему разгуливавшего среди здоровых.
Врач ничего не ответила, отошла от кровати и, мне показалось, с тоской посмотрела в сторону двери.
Я крутила-крутила тюбик, проговаривая про себя