режиссер был не нужен.
Говорить о бауэровском гении можно долго. Но лучшая похвала ему – работы других авторов. Разве история «Грез» не напомнила вам Хичкока? Тоска по возлюбленной, попытка создать ее точную копию, убийство в припадке безумия… Одержимость героя антониониевского «Фотоувеличения» очень напоминает корпящего над снимками Андрея Багрова («После смерти»). А эпизод из «Немых свидетелей» – это же начало «Фаворитов луны» Иоселиани! Фильмы Бауэра обладают удивительной художественной силой, идущей буквально сквозь века, – так мы замираем пред полотнами Рафаэля и Боттичелли.
А самая удивительная история связана с «Революционером». Картина о старом каторжанине и его отношениях с сыном – первое искреннее политическое высказывание режиссера, но сейчас нас интересует другое. Один коротенький, почти декоративный эпизод – герои медленно идут по мосту с видом на Кремль, спокойно беседуют… Двадцать один год спустя эту сцену повторит известный художник Александр Герасимов. С немного другими персонажами.
Пугает, не правда ли?
Поэзия
Юлиана Ульянова
Родилась в 1985 году в Москве, окончила факультет журналистики МГУ имени M.B. Ломоносова и магистратуру Государственного университета управления (мировая экономика).
Поэт, журналист, литературный критик, редактор и составитель поэтических антологий. Автор книги стихов «Девочка с демонами» (2010).
Бог бережет…
Береженого Бог бережет.
Но бывает, что не бережет:
передумает – режет и жжет,
или бьет в темноте кулаком.
Вынуждает ходить босиком
и отчаянно денег просить.
А соседа, что с детства знаком,
заставляет идти доносить…
Замороженный дом по утрам
покидает тепло батарей.
Оставляет насиженный храм
отлучаемый протоиерей,
призывает крылатых послов,
но они никого не спасут.
Признается один богослов,
что и вера сегодня – абсурд.
Это Бог сочиняет зачин,
может, даже готовит чуму.
Береженый не знает, зачем,
а больной не поймет, почему.
И восходят на небо с трудом
(это мягко еще говоря)
Возлюбившие этот дурдом —
вопреки, вперекор, несмотря.
И скучно, и грустно
И скучно, и грустно, и некому руку подать —
то наци, то фрики, то готы.
И страшно, и пусто, и некому почку продать
в голодные годы.
Любить, но кого же? От прошлого нет и следа.
И всякое чувство ничтожно.
И радости больше гораздо приносит еда,
хоть есть уже тошно.
За нежное трогать красивых друзей и подруг
противно и жутко…
Смешно, а посмотришь с холодным