что краснеет от лжи: они знали, что «оттуда» никто не возвращается.
– Он пришёл в последний раз, попрощаться, – сказала Марта.– Просил тебе привет передать.
– Что значит попрощаться?
– Он собирается уехать куда-то, очень далеко… навсегда.
– Да разве от них сбежишь? – горько усмехнулся Климов.
Марта промолчала. Она не стала говорить мужу, что Рауль сказал ей: «Я ухожу в лес!» И она поняла значение этих слов: Рауль решил взять оружие. «Но тебя же убьют», – сказала она тогда, чувствуя, как наворачиваются на глаза слёзы. «Какая разница, – отмахнулся он. – А что, лучше сидеть и ждать, пока тебя арестуют, и сгнить где-то в Сибири?..»
Ужасно, думала Марта, если бы у него, хотя бы была любимая девушка, ради которой он смог бы остановиться!..
«Просто я хочу сказать, – Рауль смотрел куда-то в окно, – что я тебя любил, люблю и буду любить».
Марта взяла двумя руками его голову, повернула к себе и поцеловала в губы…
«Этот единственный поцелуй я буду помнить всю жизнь…» – сказал он без пафоса и увидел, что Марта ласково улыбается. Молча повернулся и вышел, а она смотрела в окно на его удаляющуюся фигуру.
«Дай Бог тебе хорошую девушку, – думала Марта».
Володя пытался заснуть. Снова закрутилась детская карусель. На лошадке Артурчик размахивал ручками и радостно кричал: «Я вижу! Вижу!», и он с Мартой в фаэтончике, Полина Ивановна на автомобиле в лётном шлёме, Шулегин на огромной золотой букве ять… Неожиданно между цепями возникла круглая рожа Полубакова во флотской фуражке. «А-а, попались!» – орал он и хохотал, руки его необыкновенно вытягивались и тянулись к Марте….
Климов проснулся от стука в дверь. Ни слова не говоря, они с Мартой включили свет и стали быстро одеваться. Дверь в их комнату неожиданно открылась. На пороге стояла Полина Ивановна в ночной сорочке.
– Не открывайте! – сказала она. – Не открывайте!
– Мам, как же не открывать, а если на «Быстром» аврал?
В дверь стучали всё сильнее и грубее.
Они вышли в коридор, и каждый боялся сказать то, что думал. Здесь же уже стоял Шулегин в смятой пижаме и щурился.
– Кто там? – спросил Володя.
– Дворник…
– Какой ещё дворник в два часа ночи, не открывайте! – хватала за руки Марту Полина Ивановна.
– От судьбы не уйдёшь, – сказала Марта, кивнув мужу, и он открыл дверь.
Перед ними и в самом деле стоял дворник с огромной метлой, а за ним виднелись фигуры с торчащими из-под капюшонов козырьками фуражек. Незнакомцы быстро оттеснили дворника и бесцеремонно, топая сапогами, вошли в коридор. Вода стекала с плащей, фуражки были с синим верхом – фуражки «сотрудников органов».
– Здесь проживает гражданин Шулегин?
– Я Шулегин, – как-то вытянулся и поправил очки Дмитрий Николаевич.
– Вы арестованы!
Политграмота
Кубрик