за два столетия до того.
Вечность густая настолько, что можно пить её.
Чайки мелькают, и ветер несёт их стон.
Конь от обрыва попятился, бьёт копытами,
ржёт и храпит.
Приседает, крутя хвостом.
Юн и порывист, ещё не записан в гении,
Пушкин от груды камней не отводит взгляд,
слыша рассказ: Артемида и Ифигения,
тавры и смерть чужеземцев, Орест, Пилад.
Позже возьмётся перечитать Овидия
и с Муравьёвым-Апостолом вступит в спор…
Камни стены монастырской плющом увиты,
дымкой укрыта линия дальних гор.
Точка на карте, в которой сошлось столь многое:
греческий парус и тысячелетний крест,
флаг на корме – Андрея или Георгия,
флотских архангелов – символы этих мест.
Всё, что ниспослано нам и сполна отпущено,
ждёт лишь касания.
Вот же они, азы:
пальцем водить по граниту, читая Пушкина
и от усердия высунув
русский
родной
язык.
Тёмная комната
Не лайкай инстаграмные1 посты:
всё пиксели.
Но нет, как ни искал бы,
аналоговой полной черноты,
в которой можно только с красной лампой.
Ах, как мы превращали негатив
в купаемые в ванночках спечатки…
И можно было, сколько захотим,
хранить былую память на сетчатке.
А если слово падает, как свет
на бром и серебро фотобумаги,
сквозь негатив туда, где света нет,
чтобы явить себя в солёной влаге?
Потом промывка, а за ней фиксаж —
и вот он, образ, резок, не расплывчат.
Так, слово обронив, знакомый наш
жжёт красный свет.
Печатает.
Химичит.
Наоборот
Чтобы прочесть это, к зеркалу поднеси.
Что нам порядок, которым буквы ложатся в строки?
Гладь по изнанке, переплетения трогай.
Слово – из кокона. Из скорлупы. Но сил
стоит отчаянных вызвать его наружу.
И понимать происшедшее изнутри,
глядя в лицо ему – странно: покой нарушит,
перекроит тебя, и на живую нить
смечет по новой, иглою сомненья клюнув.
Ходят по свету, вывернув душу, люди.
А разорвётся – некому починить.
Еле ухватишь ткань. И за лоскуты
будешь держаться что мочи – нема, разъята.
Смотрит в тебя из текста другая ты.
Вденет в иголку нить, и кладёт заплаты.
А залатает, нить проведя в иглу,
глянет другая ты на тебя из текста:
что онемела? Слово приходит вслух,
нити и лоскуты собирая вместе.
Некому починить? На разрыв пиши.
Вывернув душу, люди по свету бродят.
Колют сомненья? Метанья твоей души
и называются