вдоха – сотни,
сотни мильонов лет.
Рыбе он был как зонтик
или велосипед:
жаждали жабры влаги.
Ты, разевая рот,
не понимаешь блага
вычленить кислород
из атмосферной смеси,
произнося слова.
Действуешь на рефлексе.
Знай, что в тебе жива
рыба.
Гордись удачей,
толщей воздушной сжат,
где говорить и значит —
существовать, дыша.
Иглы и шипы
На тёмный тис, на куст понтийской иглицы
и можжевельник на семи ветрах
из туч, рождённых морем, снег посыплется.
И те, кто причинял нам боль вчера,
эндемики или пришельцы с Юга
укутаны: и юкка, и ююба,
которую зовут Христовы тернии.
Твои, Таврида, колкие растения —
акации и их сестра гледичия,
щетинистые сосны, барбарис,
уже обезоружены.
Борись
за неприкосновенность!
Но в отличие
от ежевики, буйволовой ягоды,
опунции и артишока, падуба
не рань в ответ,
а стань неуязвим,
лишь холодностью отвечая им.
Уроки каллиграфии
А я могу понять и ветер, и поток,
и чарки по реке на пальмовые листья.
А после встать к станку и поработать кистью,
допив ещё глоток
и повторив глоток.
Хмельных дрожжей вкуси, пускай лоза не слива —
иные времена, иные берега.
Лишь об одном прошу: не говори красиво.
Жизнь тем и дорога,
как прежде, дорога,
что ускользает от старательных и трезвых,
но мастер тушь и кисть готовит наперёд,
и держит под рукой, под настроенье врезать —
а там уж как пойдёт.
А там уж как пойдёт.
Цвет
Наши ветви полыхнут белым или розовым,
и от сладости такой – кругом голова.
Пусть испытывает март поздними морозами,
но сначала – завязи, а потом – листва.
Просыпалась сон-трава, светом изумлённая,
и весну на севера звали журавли.
Даром что внезапный снег и туман просоленный:
мы ветрам наперекор раньше всех цвели.
С нами горлица и дрозд, с нами хлопоты у гнёзд:
смел миндаль и абрикос, алыча смела.
Столько жизни, столько сил – вон акацию спроси —
что бутоны, что шипы прямо из ствола.
А вдогонку всё дружней яблони с черешнями,
мы роняем лепестки: собирай в горсти!
Что бы ни было потом, помни пору вешнюю:
прежде чем зазеленеть, надо отцвести.
Обрезка
Лоза должна страдать под лезвием.
Иначе
безжизненная плеть обломится, суха.
И режут виноград, пока он не заплачет,
и тонок аромат весеннего дымка.
Стреляет сок, шипит, пузырится на срезе,
когда