каждую цифру, воображая, что связываюсь с указанным таким образом местом, затем позволил моей руке скользить наугад по бумаге.
Все это заняло едва ли секунды три. Мой рисунок походил… ни на что. Во всяком случае, не на какое-то место.
– Очень хорошо, – сказала Анна. – Теперь мы его проанализируем.
Я спросил себя, как, черт подери, можно анализировать что бы то ни было в этих бессмысленных каракулях.
– Мы разделим идеограмму на сегменты, чтобы обозначить различные структуры, которые можно идентифицировать.
И она нанесла на мою линию две маленькие черточки, разделившие ее на три части, которые она пронумеровала.
– Смотрите, – пояснила она, – первый сегмент представляет собой изогнутую закругленную линию.
– Да.
– Это указывает нам на присутствие в месте цели природных элементов, то есть пейзажа.
– Как скажете.
– Во втором сегменте ваша линия становится рубленой, появляются острые углы. Это знак объекта, созданного человеком.
– Неужели?
– А здесь, в третьем, появляется синусоида, будто вы нарисовали волну. Это сообщает нам о том, что в искомом месте есть вода.
Я молчал.
– Вы понимаете, что я говорю? – спросила она.
Я глубоко вздохнул:
– Вчера вы объяснили мне, что информация о цели, поступающая в подсознание, проявляется в виде микродвижений тела. Допустим. Предположим, рука дернется – почему бы нет? Но то, что полученные таким образом линии могут информировать нас о той или иной составляющей природы цели, это все-таки притянуто за уши, разве нет?
– Потребовались годы исследований, чтобы расшифровать их и установить связь между видом идеограммы, возникшей как результат этих микродвижений, и характеристиками места.
– И что, работает?
Она кивнула:
– Продолжим, не теряя времени. В первой фазе раскрытие невелико, а информация, полученная сознанием, мимолетна: она появляется и исчезает почти мгновенно. Теперь я попрошу вас уловить ощущения, которые вы испытываете на каждом сегменте идеограммы. Чтобы вам было проще, постукивайте кончиком маркера в разных местах вдоль нарисованной линии и записывайте по мере продвижения все, что вы чувствуете.
И вот я принялся постукивать вдоль первого отрезка, как будто хотел изобразить пунктирную линию вдоль сплошной.
– Здесь… твердое. Но каким еще оно может быть, не понимаю: бумага лежит на твердом столе, разве это не очевидно…
– Очень хорошо, запишите свои ощущения в центральной колонке, – сказала она, игнорируя мой сарказм.
Я повиновался.
Твердое
– А теперь сделайте то же самое в двух других отрезках линии.
– Но… не думаю, что что-то измениться… Я стучу по листку бумаги, который лежит на совершенно гладком столе: у меня, несомненно, будет одно и то же ощущение в любой точке листа!
– В чисто физическом плане – конечно, но не забывайте, что, производя