не отвечая, поднесла стакан воды к ее губам. Бесси сделала долгий жадный глоток, затем откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Маргарет услышала, как она бормочет про себя: «Они больше не будут ни голодать, ни испытывать жажду. И солнце не будет палить их, и свет не будет их тревожить».
Маргарет наклонилась и тихо сказала:
– Бесси, не торопи свою смерть, не отказывайся от жизни, какой бы она ни была… Или могла бы быть. Помни, кто дал тебе жизнь и предопределил твою судьбу.
Она вздрогнула, услышав голос Николаса. Он вошел, незамеченный ею.
– Нет нужды поучать мою девочку. Пусть она идет туда, куда ее зовут, – к золотым воротам, украшенным драгоценными камнями. Если это ее радует, пусть так и будет, но я не собираюсь морочить ей голову всякой чепухой.
– Но конечно, – ответила Маргарет, поворачиваясь к нему, – вы верите в то, что я сказала, что Бог дал ей жизнь и предопределил, какой она должна быть.
– Я верю в то, что вижу, и не более. Вот во что я верю, молодая леди. Я не верю всему тому, что слышу… Нет! Ни капли. Я слышал, как одна молодая девица всяко расспрашивала, где мы живем, и громко обещала, что навестит нас. А моя девочка потом дни и ночи думала об этом, вскакивала каждый раз, заслышав звук незнакомых шагов, она не знала, что я за ней наблюдаю. Но вот вы здесь, и вам будут рады, если, конечно, вы не собираетесь поучать нас.
Бесси умоляюще смотрела на Маргарет, сжимая ее руку в своих.
– Не сердитесь на него, – попросила она тихо, – Здесь многие думают, как он. Если бы вы их услыхали, вы не сердились бы на него. Он очень хороший, правда… но, – и в ее глазах мелькнуло отчаяние, – когда он говорит такие вещи, это заставляет меня желать смерти больше, чем обычно, мне так хочется много знать, меня волнуют эти чудеса.
– Бедная девочка… Бедняжка моя, я не хотел расстраивать тебя, но мужчина должен говорить правду, а когда я вижу, что народ становится хуже день ото дня и все вокруг приходит в упадок, я говорю себе: почему бы не оставить весь этот разговор о религии и не заняться тем, что понимаешь и знаешь? Это ведь так просто – говорить о том, что знаешь, и делать то, что умеешь.
Но девушка повторяла с болью в голосе:
– Не думайте о нем плохо, он хороший человек, правда. Я буду грустить даже в Граде Божьем, если отца там не будет. – Лихорадочный румянец появился на щеках Бесси, а в глазах – лихорадочное пламя. – Но ты будешь там, отец! Ты будешь! О! Мое сердце! – Она приложила свою руку к груди и мертвенно побледнела.
Маргарет обняла девушку и положила ее голову к себе на грудь. Она убрала тонкие и мягкие волосы Бесси с висков и смочила их водой. Глаза Николаса были полны любви и печали, он угадывал просьбы Маргарет без слов, и даже глупенькая сестра Бесси с готовностью повиновалась и стала двигаться поосторожнее, чтобы не шуметь. Через некоторое время смертельно опасный приступ прошел, и Бесси поднялась и сказала:
– Я пойду лягу, это лучше всего. Но, – она невольно схватила Маргарет за платье, – вы придете снова… я знаю, вы придете… просто скажите это!
– Я