(«зарапортовался, сестрёнка»), завтра вечером они прилетят, если будет лётная погода, и сразу к ней, в больницу…
Как-то так всё произойдёт завтра, в Москве, в квартире Матвея. Нормально Ирина заговорит уже в Самаре, через шесть дней, на седьмой. На третий день после похорон мамы.
Москва, апрель – июнь 2008
Шарф, Шериф, или Шер, этой весной перешёл работать со своей бригадой с площади трёх вокзалов на площадь К-ского.
Шер имел талант. Он всегда угадывал в толпе клиента, бил для него чечётку, смотрел в глаза, бормотал белиберду. Зачарованный танцем прохожий хлопал себя по карманам в поиске мелочи, невольно светил бумажник, и вскоре коллеги Шера, люди без имени, облегчали его карманы. От этой техники не было защиты.
Работа Шера устраивала: рядом с домом и взгляду было просторно. Одна беда – у трёх вокзалов всегда было мало порядка и много конкурентов. Люди Шера брали прикуп чисто, не в пример другим бригадам, которые прокалывались через раз, отчего всем был убыток и ненужное внимание полиции.
Шарфа, Шерифа, или Шера, давно приглашали перейти на К-ский вокзал, делали заход за заходом, обещали высокий процент. Он отнекивался, выжидал, и в апреле приехал Сам, объявил окончательное предложение:
– Будешь присылать треть. Метро и подземный переход у двадцать седьмого дома – твои.
Стекло задней боковой двери низкого седана бесшумно поползло вверх, скрывая Самого от склонившегося в полупоклоне Шера, на середине притормозило, выпустило из салона столб сигарного дыма и довесок:
– Там ещё будет работать человечек. По своей теме. Найдёшь с ним общий язык.
Шер поправил шёлковый шарф на худой шее, едва успел впихнуть согласие в исчезающую щель автомобильной двери – отказать было неправильно в плане здоровья и денег.
В два дня он перевёл своих безымянных спецов на новую точку. Себе определил место у входа в подземный переход, где сидел или лежал на парапете. Подельники рассредоточились по тротуару до Садового кольца, держались в тени сталинского дома. Бригадиром Шер поставил свою давнюю знакомую и когда-то любимую Марфиньку. Располневшая натуральная блондинка, родом то ли с Волги, то ли с Камы, она ходила медленно из-за болезненных шишек на ногах, вела учёт деньгам, метила клиентов по указке Шера, в особых случаях лично закачивала снотворное в стаканчик с кофе успешному менеджеру в синем костюме (шприцем через отверстие в крышке) или исполняла истошный бабий крик. Вместе с Шером в бригаде было шесть человек, и всё было ладушки, но как-то вечером объявился парнишка – высокий, худощавый, с бородкой-якорем.
– Привет, Шериф. Я – Монкада.
Шер присвистнул, щекой почувствовал, как Марфинька (подлетела на медок старушка!) задрожала под взглядом парнишки, задышала грудью, как в молодые годы.
– Говорили за тебя. Чем промышлять будешь, Испанец?
– Эквалайзеры, геликоптеры, марвелон, – парнишка сузил глаза в линию.
– Ишь ты…
– Весь