костра тут же подняли взоры к небу. – Может быть, и похожи, – продолжил рассуждать вожак. – Но что я точно знаю, и Илли сама мне говорила, что видела она взором своим посреди ночи сумерки, будто не ночь это вовсе, хотя тогда далеко за полночь было. И живность всякую, что стрекочет и цокочет, огнями светящимися она видела, и нас всех сородичей в другом обличии видит, как наши ока воплощённые ящеров! Говорит – туши мы в доспехах! Сама мне ведала, что у неё кости торчат везде да мясо с кровью – кожи нет! Ни у неё нет, ни у нас – ни у кого! Лишь плоть оголённая!
*ока воплоти – на языке первых людей означает «со взором охотника».
***
– А-а-а! – завопил Унга, а сбоку от него на освещённой стене появилась восьмилапая тень.
– Что? Что случилось? – напугавшись воплем соплеменника, заголосили и без того всполошённые дети.
– Она на мне! На мне сидит!
– Кто сидит? Как сидит? – Ронин тут же поднёс факел поближе к сородичу.
– Тварь!
С подбородка Унги тянулась вниз едва видимая блестящая паутинка, а на её конце на уровне груди будущего охотника висело крохотное мохнатое существо.
– Во имя Пангеи, Унга! – воскликнула Эльна. – Это же Желтопузик!
Оми захихикала, а черновласая девочка подцепила паутину пальцем и поднесла к себе, чтобы разглядеть насекомое. Паучок тем временем сумбурно махал лапками, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь.
– Они в камнях живут, забыл? – добавила Эльна. – Сам же подсовывал им личинок стрекоз!
– Унга, тут и так жутко, и ты ещё со своими тварями! – недовольно буркнул Ронин.
Мрачный тоннель отдавал сыростью и прохладой. Его зауженные и извилистые коридоры были настолько однообразными, что юным исследователям иногда казалось, будто ходят они по одним и тем же закуткам. Местами заострённые рельефы стен и падающие на них тени напоминали силуэты ящериц, и детям порой чудилось, что каменные формы и вовсе шевелятся. От этого становилось страшно. Но несмотря на жуткое убранство подземного хода, стремление к приключениям не покидало храбрые сердца, ведь таинственный и неизведанный путь навевал юным сородичам не только тревогу, но и предвкушение увидеть что-то необыкновенное и невиданное прежде.
Пробираясь по узкому коридору, будущие охотники почти не разговаривали. Они не на шутку боялись нарушить чарующую тишину незнакомого подземелья. Поэтому дорога к Храму Созидателя короталась без болтовни и дурачества. И лишь отдалённые всплески подземного ручейка размеренно беспокоили безмолвие стен.
Ронин и Унга постоянно помогали девочкам взбираться на неудобные подъёмы и уступы. А Унга ещё и помечал стены тоннеля своим маленьким костяным ножом. Время от времени, вырезая на стенах указательные стрелки и прося его подождать, мальчуган задерживал ход, на что соплеменники негодовали, так как тоннель-то не разветвлялся и заплутать в нём при всём желании было невозможно. Но Унга настаивал, обосновывая свои действа словами: «На всякий случай».
Частенько