позыве была весьма странной. О чём вещали духи, никто из дозорных не знал. Сторожилы лишь слыхали краем уха, как о духах беседовали старцы. К тому же с И́лли, юной загонщицей, во время травли Полосунов произошло нечто странное: её внезапно настигло единство и прозрение одновременно. По крайней мере, так восприняли случившееся Брун и другие охотники из отряда.
– Как ты, Илли? – вожак провёл рукой по прядям девы, поправив запутанные чёрные локоны. – Ты не голодна?
Она лежала на подстиле. Её глаза всё ещё были перевоплощены в странный облик глаз Заврини: белки переливались оттенками алого, а чёрные радужки будто слились с зеницами и придали бледному лицу возмужавшей охотницы жуткий и одновременно пленительный шарм. Зрак юной девы, словно хищный взор, пронизывающий решительностью, леденил душу Бруна, и при длительном лицезрении её взгляда по телу главаря Большой Охоты пробегала сковывающая дрожь.
– Всё хорошо, Брун. Пока не голодна. А вот ты ужасно выглядишь, – усмехнувшись, ответила Илли. – Если бы не твой голос, я бы ни за что не поверила, что это ты. – Скулы её и чешуйчатые складки под глазами сморщились от улыбки. – Это так странно. Глаза предков не такие, как я себе представляла, – дева развела руками. – Здесь всё такое бледное. Всё, кроме тебя, – она нежно коснулась щеки вожака. – Ты совсем другой, Брун… Твоя плоть… И эти звуки в ушах. Я слышу, как бьётся твоё сердце. Чутко слышу, Брун. И что происходит снаружи слышу… И огонь, Брун! Огонь – он очень странный, словно из светящейся пыли сотворён.
– Не переживай, Илли, я послал за Ингой. Она вылечит твои глаза, – заверил сородич.
Юная дева покивала:
– Ты расскажешь всем, как я славно выследила ящеров?
– Конечно, расскажу! Ты молодец, Илли! А сейчас отдыхай. Попробуй уснуть, – ответил Брун и обнял загонщицу.
Поднявшись к Дому Охотников, отряд Бруна запалил костры и светочи. В поселении сразу же началось хлопотанье. Следопыты отправились за водой к колодцам, остальные засуетились в хижинах. На поляне перед шатрами охотники складывали поверженных в роще Полосунов. Добычи в этот раз было вдоволь, и дозорные очень удивились.
За шесть ночей отряд затравил два десятка ящеров, а эти рептилии были ловкими пронырами: полосатые травоядные, размерами чуть выше колен взрослого люда, умели вовремя затаиться от чуждого им взора и всегда передвигались бесшумно. Обитая небольшими стаями, по пять-десять ящериц, Полосуны внимательно следили за тем, чтобы никто не приблизился к ним. И если вдруг стае угрожала опасность, то в ней всегда находились рептилии, которые, рискуя ради семейства, намерено привлекали к себе недоброжелательный взор и уводили гонителей подальше от сородичей. К тому же, Полосуны стали покидать рощу. То ли кочуя за проливными дождями, то ли из-за численного размножения Рапторов, то ли по какой-то другой неведомой причине смышленые рептилии давненько перестали показываться на глаза. Поэтому дозорные и представить себе не могли, как соплеменники сумели загнать столько ящеров за столь непродолжительное отсутствие. Видимо,