как резиденция президента. Опытным глазом он сразу отметил насколько уровней защиты, натыкано камер слежения, ночью по ограде скорее всего пускают ток и, наверное, выпускают собак. Его никто не встречал. Он постоял, ежась под порывами резкого ветра, и медленно пошел к дому. Двери бесшумно распахнулись, здоровенный швейцар молча принял у него куртку. По лестнице навстречу ему, одетый в синюю мягкую домашнюю куртку, спускался хозяин. Дом был большой, богатый и странно пустой. Вдруг зазвенел звонок, и двери во двор стали медленно раздвигаться. Большая, белая альфа-ромео бесшумно въехала на территорию. Из открывшейся двери с радостным звонким лаем вылетела маленькая белая кудрявая собачонка в смешной меховой жилетке и с розовым бантиком. Вслед за ней легко и быстро, как на роликах, выкатилась кругленькая невысокая молодая женщина в белой пушистой курточке и забавной красной кожаной кепке. На ее милом некрасивом личике сияла такая радостная счастливая улыбка, что Баширов невольно улыбнулся в ответ. Николай Иванович, отстранив подполковника, как-то по-старчески всплеснув руками, кинулся к женщине, суетливо захлопотал вокруг нее. А она уже висела на шее грозного банкира, болтая ногами и хохоча, собачонка носилась вокруг, отчаянно облаивая хозяина. Заинтригованный необычным зрелищем, Башир Омарович не сразу обратил внимание на вылезшего с другой стороны машины высокого худого и нелепого парня, терпеливо ожидавшего конца бурной встречи. Он неторопливо обнял утонувшего в его длинных руках Николая Ивановича, и они, оживленно переговариваясь, двинулись дружной троицей к дому. Вокруг все также было пусто.
Ни души не было в большом сыром дворе.
– Это Зиночка, моя дочка, и зять тоже мой – Алексей Иванович, – неловко представил гостей хозяин, – Он, кстати, из ваших мест. Подполковник встретился с умными, спокойными серыми глазами, рука у тощего зятька оказалась неожиданно сильной и крепкой. Зиночка, озарив всех лучезарной улыбкой, утащила мужа куда-то наверх. Огромный пустой дом наполнился жизнью и теплом. Через засушенное, замороженное жесткое лицо Николая Ивановича проглянуло что-то человеческое, неожиданно трогательное и доброе.
– Он очень любит дочь, – понял Башир Омарович. И вдруг иначе посмотрел на страх этого очень богатого, умного, жестокого человека. Это был не столько страх перед мучительной смертью и страданием, сколько страх за эту некрасивую, но такую полную жизни и радости, и, наверное, очень своевольную и избалованную девочку.
– Пройдемте, – Николай Иванович пригласил подполковника в гостиную, – Я хочу вас познакомить кое с кем. Он широко открыл дверь большой гостиной. Ярко пылал огромный, вымощенный тяжелым серым камнем камин. Около камина, утонув в глубоком кожаном кресле, съежился маленький лысый человечек. Услышав шаги, он вытянул тонкую шею в сторону входивших.
Это метр Волынский. Специалист по разного рода магии и религиям.
– Культам, – тихим вежливым голосом поправил человечек, – оккультным наукам.
– Как