бы, узнав, что отнюдь не этот мужественный статный красавец является главой огромного государства, а невзрачная маленькая женщина рядом с ним.
Вся царская свита, воины и слуги, остались у ворот. Королеву сопровождал всего один охранник, молодой сурового вида мужчина в чёрной одежде. Здесь, в обители друидов, никакая опасность гостям не угрожала. К тому же, судя по донесениям из дворца, охранник этот был весьма непрост: когда-то прибыл в Соединённое Королевство вместе с юной невестой Тодарика обычным слугой, теперь же командовал всей дворцовой стражей, был неподкупен, умён, в бою стоил десятерых и в случае чего не задумываясь отдал бы жизнь за свою королеву. Он остановился у дверей зала, не преминув поклониться главе обители.
Бранн, правая рука Олвида, поклонился гостям ещё ниже. Сам советник встал с кресла, приветствуя вошедших, однако кланяться не стал: духовная власть всегда выше светской, тем более здесь, в середине кельтских земель, где испокон веков всем и вся заправляют волхвы.
Произнеся положенные слова приветствия и выслушав ответные, Олвид как ни в чём не бывало поинтересовался:
– Что привело тебя в нашу обитель, моя госпожа?
И услышал именно тот ответ, который предполагал:
– Я хочу видеть своего сына.
Танаквиль говорила тихо и сдержанно, даже бесстрастно, однако звук её низкого голоса проникал в самый дальний уголок просторного зала, каждое её слово было отчётливо слышно и навсегда застревало в памяти собеседника. Будущих земных правителей учат этому с детства (в школе Олвида в том числе), а Танаквиль, единственная дочь Сатра, этрусского лукумона, была с рождения предназначена в жёны Тодарику Третьему: брачные узы как нельзя лучше способствуют дружбе народов, а государство кельтов хоть и занимало третью часть всего Западного материка, старалось поддерживать дружеские отношения даже с куда более слабыми соседями, чем Союз этрусских городов. Сатр, глава общины города Велатрия, был бессменным председателем Союза, то есть самым что ни на есть царём, только не по праву рождения, а по воле народа.
Однако вовсе не поэтому выбор друидов пал на его единственную дочь Танаквиль. Тогда, тридцать с лишним лет назад, Олвид состоял писцом при Совете старейшин и был осведомлён об истинной причине столь ранней помолвки: древнему роду кельтских королей требовалось вливание свежей крови, желательно с примесью сильных восточных народов, а мать Танаквиль была скифской царевной, младшей дочерью царя Санерга. Олвид лишь однажды видел Сенамотис, прекрасную как южная ночь, но её образ до сих пор стоял у него перед глазами. Правда, Танаквиль внешне мало походила на свою мать, однако, как позже выяснилось, ничуть не уступала ей в силе духа.
– Прошёл почти год, как ты, мудрейший, по решению Совета старейшин забрал наследника из дворца, дабы дать ему надлежащее воспитание и образование… и чтобы лично следить за его самочувствием, – тут Танаквиль на миг запнулась: она прекрасно знала, что основной причиной беспокойства друидов было слабое здоровье