«остатков того каменного дома» становится подобен Тиберию. Простой человек, простой итальянец, старый лодочник Лоренцо, счастлив тем, что «продал за бесценок двух пойманных им омаров». Бедняк Лоренцо – гораздо царственнее господина из Сан-Франциско (быть может, и самого императора Тиберия): он, «беззаботный гуляка», рисующийся своими лохмотьями, счастлив простым счастьем. Шествие абруццких горцев по обрывам Монте-Соляро проливает чудесный свет на «целую страну, радостную, прекрасную и солнечную». По дороге они останавливаются перед статуей Мадонны: «…она стояла в гроте скалистой стены Монте-Соляро, вся озарённая солнцем, вся в тепле и блеске его…». «Они обнажили головы, приложили к губам свои цевницы – и полились наивные и смиренно-радостные хвалы их солнцу, утру, ей, непорочной заступнице всех страждущих в этом злом и прекрасном мире…» Путь двух горцев, торжественно и просто идущих по тропам Монте-Соляро, кажется, гораздо важнее «долгого и комфортабельного» путешествия, запланированного господином из Сан-Франциско. Капри, вся Италия и весь Старый Свет будто бы оживают со смертью американца.
И вновь господин из Сан-Франциско – пассажир «Атлантиды», теперь его тело «глубоко спустили в просмоленном гробе в черный трюм». На борту корабля – снова бал, а за бортом – «гудевший, как погребальная месса, и ходивший траурным от серебряной пены горами океан». За кораблем со скал Гибралтара следит сам Дьявол, «громадный, как утёс, но ещё громаднее его был корабль, многоярусный, многотрубный, созданный гордыней Нового Человека со старым сердцем…» И снова пассажиры вверяют себя капитану, «похожему на языческого идола».
В финале будто бы встречаются зло космическое и зло, порожденное человеком – цивилизационное и социальное зло. Читатель невольно чувствует и слышит завывание вьюги, «тяжкие завывания и взвизгивания сирены», видит и слышит «трепет и сухой треск синих огней, вспыхивавших и разрывавшихся вокруг бледнолицего телеграфиста…», видит страшные топки корабля в его «подводной утробе». Но страшную симфонию вновь заглушают не менее страшные звуки струнного оркестра. Пара молодых людей уже давно среди праздной толпы «притворно мучится своей блаженной мукой под бесстыдно-грустную музыку», а под всеми этими людьми «…стоит гроб глубоко, глубоко под ними, на дне темного трюма, в соседстве с мрачными и знойными недрами корабля, тяжко одолевающего мрак, океан, вьюгу…»
Вопросы для самопроверки
1. Углубляет ли эпиграф, в последней прижизненной редакции снятый самим Буниным, понимание рассказа?
2. Почему на Капри снова встаёт солнце после того, как остров навсегда покидает господин из Сан-Франциско?
3. За счёт каких художественных средств читателю становится слышна страшная симфония океана и музыка страшного, но правдивого мира, сквозь мрак которого движется «Атлантида»?
Темы сочинений
1. Роль и смысл названия рассказа «Господин из Сан-Франциско».
2. Какова роль случая и случайности