крикнул Дарун и шумно сплюнул.
На лбу мужчины из-за гнева прорезалась глубокая морщина.
Нунг упал на колени перед наместником, не в силах выговорить ни слова.
– Тебя накажут как подобает. Выйди вон.
– Зачем ты это сделал! Ты – злой и плохой! – плакала Лит, колотя кулаками по ногам Даруна.
– Ты никого не должна слушаться, кроме меня, поняла? Всё, что тебе говорят остальные – ложь.
– Нунг хороший, а ты плохой! Ты обманул меня, ты сказал, что мои родители вернутся, а Нунг сказал мне правду, – они умерли и никогда больше не придут!
И вдруг её детский мозг осознал, что она сказала лишнее, и Нунгу, возможно, теперь будет ещё хуже. Она замолчала, для верности закрыв рот ладошкой, и, развернувшись, побежала в сарай.
Старик лежал в конюшне в углу на грязной циновке в жутком холоде, истекая кровью. Лит кинулась к нему и обняла. От беспомощности она могла только всхлипывать.
– Нунг! Нунг!
У старика была исполосована кнутами вся спина. Кровь уже почти не сочилась, но кожа посинела, и он дрожал мелкой дрожью.
Увидев Лит, он улыбнулся.
– Не трожь меня, я грязный. Ты испачкаешься.
– Прости меня! Я люблю тебя, ты один хороший, а они все плохие, и дядя Дарун тоже!
– Не говори плохо о своих родственниках, сколько тебе повторять? А я ещё выкарабкаюсь. Вот придёт весна, будем мы с тобой овёс сажать. Ну всё, успокойся, слышишь? Вытри слёзы и послушай.
Лит захлюпала носом и утёрла лицо рукавом, но вид страшных ран переворачивал всё её нутро.
– Ты – девочка, а когда вырастешь, станешь женщиной. Женщины должны подчиняться мужчинам. Это закон счастливой жизни. Твой дядя выдаст тебя за Адама. Значит, ты должна выполнять всё, что тебе скажет Адам. Если он тебя обидит или ударит, ты никому не должна жаловаться. Но, прежде чем ты выйдешь замуж, во всём подчиняйся дяде. Делай, что тебе говорят, не спорь, не перечь и не пытайся узнать то, чего не следует.
– Но ты сказал мне, чтобы я не общалась с Адамом! – воскликнула Лит. – А теперь говоришь совсем другое.
– Это я во всём виноват, я – дурак. Забудь всё, что я тебе наговорил прежде.
Лит замолчала. Она сняла шубу и укрыла Нунга.
– Ну, чего молчишь? – спросил старик.
Девочка не отвечала, но не потому, что ей было нечего сказать, – мысли переполняли, но она не могла найти слов, чтобы их выразить.
Лит проснулась поздно. За окном стоял морозный день, тусклое северное солнце едва поднялось над горизонтом. Девочке снились неведомые города и Нерал Талим, но потом она вспомнила о том, что старик лежит один в холодном сарае. Вспомнила, что Дарун запер её в спальне на ключ из-за того, что она плакала и хотела пойти к Нунгу.
Спрыгнув с кровати, Лит оделась и толкнула дверь. Та оказалась не заперта. Девочка сбежала с лестницы вниз и оказалась на улице. Сильно морозило, под ногами скрипел снег. Лит помчалась в конюшню. В сером сумраке только всхрапывали лошади, да тянулись мордами в ожидании еды.
– Нунг! – позвала Лит.
На