делаю, но неведомое мне до сих пор любопытство заставляло меня остаться.
Как только Светлана села в машину из отеля, которая должна была отвезли ее в аэропорт, я, расположившись в лобби-баре, достал из кармана визитку. Несколько минут сидел, глядя в окно на проходящих мимо людей и собираясь с мыслями, затем медленно набрал номер. После третьего гудка я неожиданно услышал напевное: «Pronto…»
Еще вчера вечером, после ужина, подготавливаясь ко сну, я обдумывал этот телефонный разговор. Что я ему скажу? Помнит ли он меня вообще? О чем мы, два таких разных человека – историк и прагматичный бизнесмен, могли бы разговаривать? Давненько мне не приходилось звонить кому-то без определенной цели, поддавшись какому-то почти глупому наитию и нелепому желанию встретиться с человеком, которому даже не знаю, что сказать.
Одним из моих жизненных принципов была прочитанная мною еще в студенческие годы сентенция: лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал, когда такая возможность была. Поэтому в таких случаях я всегда выбирал первое – делать.
– Pronto!? – голос зазвучал удивленно-вопросительно.
Я растерялся. Неужели набрал неверно номер? Не может быть: я два раза сверил его с визиткой. Я сказал, что не очень хорошо понимаю итальянский и спросил, говорит ли моя собеседница по-английски. В ответ услышал какое-то хихиканье и короткое «No» и затем на французском с акцентом, выдававшем, насколько я мог судить, в говорящей уроженку Валле д’Аоста:
– Зато я говорю по-французски… И не только говорю…
– Прошу прощения?
Я не стал дослушивать, что еще делает моя собеседница, и объяснил, что вообще-то по этому номеру звоню господину Донати. «Скорее всего, – добавил я, – вышла какая-то ошибка…» В ответ – еще более сильное хихиканье неизвестной особы:
– Нет, вы не ошиблись. Господин Донати сейчас возьмет трубку. Подождите, пожалуйста.
Послышалось шлепанье ног. Я был уверен, что эта дамочка идет мокрыми босыми ногами по какой-то плитке или мрамору, и почему-то сразу представил себе ее обнаженной. Затем послышался негромкий всплеск воды, тихое: «сеньор Донати, сеньор Донати!» и быстрое перешептывание на итальянском, из которого я смог разобрать только два слова: «сеньор» и «английский». Мужской голос полушепотом произнес: «Si, si…», снова послышался плеск воды – и наступила тишина. Я ждал, ждал, ждал – и с каждой секундой эта ситуация казалась мне все более нелепой, а сам я стал чувствовать себя назойливым свидетелем, хоть и невольным, чужой личной жизни. Ведь этот человек был для меня абсолютно чужим. Я уже пожалел, что позвонил, и собрался было положить трубку, как вдруг услышал мягкий баритон, сказавший на английском: «Добрый день». В замешательстве я ответил: «Добрый день. Это Александр Фортье…» – и объяснил, что мы встречались месяца два назад в Греции.
– О да! – как-то слишком воодушевленно ответил мой собеседник. – Я ждал вашего звонка. Вы в Риме?
Я почувствовал некоторое облегчение: хотя бы мой звонок не будет