Не сумеют принять, что вечная жизнь бывает короче обыкновенной, и притерпеться к боли настолько, чтобы не обращать на нее внимания. А главное – им не хватит времени научиться заглушать страх, который являлся неотъемлемой частью их существования. Страх убивал лучше и быстрее любого врага. Он ослаблял, делал уязвимым. Те, кто не умел бороться с ним, быстро погибали и частенько забирали с собой товарищей. В их временной группе, сформировавшейся в тюремной камере, было два слабых звена. Два человека, которые не умели с собой справляться. Это таило опасность для всех. Паша задумчиво переводил взгляд с Ани на Машу, Катя покусывала обломанный ноготь. Видимо, в головах вампиров бродили примерно те же мысли.
– Мы будем рядом, обещаю, – сказала Алина, как говорила сыну, когда ночью ему снился плохой сон и он боялся оставаться один в темноте. Те же слова недавно произнес Антон, только, в отличие от Ани, Алина всегда знала, что выполнить обещание Зеленый не сможет. И пусть обещания действовали успокоительно, заставляя сердце сжиматься от нежности, в глубине души они оба в них не верили.
Аня облегченно вздохнула. Кое-как, вылив половину похлебки на пол, Алина накормила раненую. Самой ей почти ничего не осталось, но Серебряная уже достаточно окрепла, а значит, как и большинство тренированных воителей, могла довольно долго обходиться без еды и воды, не теряя сил.
– А теперь спи, – распорядилась Серебряная.
Аня согласно кивнула и закрыла глаза. Температура ее тела росла. Не нужен был никакой термометр, чтобы сказать, что она сильно превышает ту, при которой человек и даже воитель может чувствовать себя комфортно.
– Сорок один, не меньше, – прокомментировала Катя, когда Аня погрузилась в тревожный сон.
– Больше, – пощупав лоб девушки, не согласился с женой Паша. – Боюсь, что она не выкарабкается. Черт, жаль, что мы не можем никого обращать. Один укус – и порядок.
– Она не хотела быть вампиром, – выдавила Алина, чувствуя, как к горлу поднимается склизкий комок. Усилием воли девушка загнала его назад. Она не имела права распускаться. Она дольше всех жила в опасном мире магии. На ней и на Паше лежала огромная ответственность. И если в то, что Катя могла сама о себе позаботиться, Алина верила, то способности Маши внушали ей серьезные сомнения. Об Ане и говорить не приходилось.
Дверь камеры резко распахнулась. Пленники врассыпную полетели к противоположной стене, на ходу принимая боевые стойки. Только Аня осталась лежать неподвижно, ее сон был слишком вязким, он держал ее в своих тенетах, не давая шевельнуться.
– Они ушли. – Стас вскарабкался на повозку и сел туда, где недавно сидела Соня. Глаза заволокло туманом, пришлось несколько раз моргнуть. Слезы не к лицу главе группы и тем более светлому генералу.
– Ушли, – кивнул Влад. Он был спокоен и словно слегка отрешен от действительности. Но Стас слишком хорошо знал Фиолетового и понимал, что ему сейчас очень больно. Так же, как Черный был вынужден отпустить Лизу, осознавая, что еще может догнать ее, остановить, вернуть