обвивали голову, подвязанные под косой. Широкие рукава собирались узкими манжетами на запястьях.
– Феодора! Отодвинь стол еретикам, – приказал хозяин. – В угол поставь – вон в тот.
– Батюшка, Иван Васильич, да неужто мы с еретиками будем обедать? – с поклоном прошептала Анна Прокопьевна. – Не лучше ли их в другую комнату отправить.
– Я сказал – стол для них поставить здесь! Пусть зрят истинную веру!
Феодора поволокла тяжёлый стол в тёмный угол. Поставила перед Раффаеле миску щей, поглядела на него, как на сатану, – и пошла-пошла бочком.
Он смотрел на Екатерину ошалелыми глазами:
– Почему этот человек назвал меня eretico?
– Не разговаривать! Молча обедайте! – пригрозил хозяин.
Герцог сдвинул брови на деревянную некрашеную ложку.
Все встали перед иконами и положили три поклона. Пропели молитву. Перекрестились – и заняли места за столом.
– Они по-другому крестятся, – шепнула Ненила.
– Они раскольники, – ответила Екатерина.
– Что значит «раш-кольники»? – спросил Раффаеле.
Хозяин и хозяйка обернулись на шум. Екатерина прикрыла губы платком:
– Я вам потом расскажу.
Старушки обедали с хозяевами. За длинным рядом столов не осталось свободных мест. Ели строго молча.
Во время трапезы любопытные синие глаза хозяйской дочки – той, что в красном сарафане, выглянули на гостей из-за головы сестры.
– Марья! – отец ударил кулаком по столу. – А ну вон ступай! Без обеда будешь! Ступай в молельню, двести поклонов положишь!
Девица безответно встала, поклонилась отцу и тихо вышла, оставив недоеденные щи.
– Катя, – прошептала Лиза, – Они не позволят нам остаться.
– Я попробую упросить.
После трапезы и благодарственной молитвы старушки в чёрных одеждах покинули комнату. Пустые тарелки собирались матрёшкой в Феодориных руках.
Екатерина поправила на голове платок и подошла к хозяйскому столу.
– Могу ли я говорить с вами?
– Агафья, Мишка, Митька, Алёшка, выйдите! – приказал Иван Васильевич. От мощного его дыхания пахнуло хлебным квасом.
Старшая дочь с соломенной косой вывела мальчиков в соседнюю комнату.
– Позвольте поблагодарить вас за приют и за обед, – сказала Екатерина.
Хозяйка поклонилась в ответ.
– Не стоит того, – супруг её глянул из-под светлых бровей. – Что хотели-то?
– У нас в Угличе нет знакомых, кроме вас. И просить о помощи некого. Моя подопечная, девица благочестивая, вчера узнала о гибели жениха на войне. Ей нужно сшить траурное платье.
– Так подите на площадь, там есть заведения, где вам сошьют, – проворчал хозяин, закрывая душу скрещенными руками.
– Полотно у нас куплено, и нитки. Платье должно быть готово уже к вечеру.
– Помилуйте, матушка, мы такие заведения сроду не посещали. Откуда нам знать, как скоро они шьют? – Анна Прокопьевна глядела ясными глазами.
– Мы не можем задерживаться в Угличе. Я спешу в Москву – там находится