только пожала плечами тогда. Если не понравится, кто ей уйти запретит?
Хранитель вздохнул.
«Девочка. Её боятся. Мать уже отчаялась. Их семью сторонятся. А Огонёчек-то не виновата. Ей поддержка нужна. Ну, побудь ты рядом. До ворот проводи, а уж потом…»
– Ладно! – буркнула Малют, то ли человеку у костра, то ли здоровяку.
А тот разулыбался, протянул несколько бутылей и затараторил:
– Вот, это отвар сакрэтны. Моя прабабка ещё научилась рыхтаваць. Там листья, душица, я всего-то не знаю, но так бодрит, что всё переделаешь и даже к вечару не стамляешся.
Малют пригубила напиток и удивилась – по телу разлилось тепло, в голове туман развеялся и страх сняло без остатка. Посмотрела она ещё раз на Огонёчек, та конопушки почесала и покружилась, отпустив мамину руку. Но родительница шикнула на дочь и прижала к себе так, чтобы дитятко не шевелилось.
– Только ради тебя, – прошептала Малют и пошла не к очереди, а на траву. Уж лучше наблюдать со стороны. Так и безопаснее, и сподручнее. Вон видно стражей, можно попытаться понять – как они принимают решение, кого пустить за ворота, а кому указать прочь.
Присмотрев место, откуда хорошо просматривались и стены, и Огонёчек, Малют опустилась на колени и чуть не застонала: какая же необычно мягкая трава. Мышцы спины напомнили, как устали и Малют растянулась, раскинув руки и зажмурившись. Травинки не примялись, как обычно, а спружинили и словно массировали спину, как умельцы в некоторых селениях.
Так бы и лежала Малют, но крикнула птица. Недовольно, как показалось.
– Хорошо-хорошо, буду смотреть я на вашу стену, ворота и рыжую девочку.
Перевернувшись, она хихикнула от щекотки – травинки коснулись оголившегося живота. Упёрлась локтями в землю, сплела пальцы и положила на них подбородок. Но солнце слепило и Малют сделала из рук козырёк и всмотрелась в происходящее у ворот.
Вот человек шагает к стражу, тот смотрит на него, говорит или вопрос задаёт. И действия людей в чёрных костюмах повторяются раз за разом. А вот ожидающие ведут себя по-разному: вздрагивают или никак не реагируют телом, а спустя мгновение кивают или взмахивают руками, словно что-то показывают. Некоторые же замирают надолго, подбирают слова?
Но сколько бы времени человек ни провёл напротив стража – ответ был непредсказуем. Одних пускали почти сразу, других спустя вечность. И наоборот, могли указать прочь мгновенно или через сотню ударов сердца.
– Ну и как понять? Что открывает ворота?
Малют перевела взгляд на стену и заметила линии: неровные, витиеватые.
– Будто послание какое, – прошептал мужчина, устроившись рядом: ноги скрестил, спину выпрямил и также уставился на стену.
– Но что это за язык? – спросила Малют, меняя позу.
Она села, прижав к себе колени, упёрлась на них локтями и снова ладонями спрятала глаза от яркого солнца. Сосед же зашуршал сумкой и достал ароматнейший хлеб, пропитанный патокой. Желудок Малют тут же свело, а рот наполнился