редкость. Их нити и тропки обычно разводили по разным местам… А сейчас появилась возможность поспрашивать об увиденных мужчиной поселениях, узнать, что он собирает, какие у него есть способности. Вопросы градом пробивались, но их накрыл плотный пузырь одного так и неполученного ответа.
– А зачем вы хотите попасть в город?
Малют не отрывала взгляда от странника и пыталась понять, видела ли она его в веренице людей, когда шла сюда или, может, он стоял впереди. Но… город упорно не позволял получить желаемое. И не только Малют.
От начала очереди донёсся звук учащённого дыхания, и он усиливался, рос, пока не сменился на крик. Мужчина, стоявший перед матерью рыжей девочки, затряс нервно руками, словно пытался избавиться от налипшей грязи, скинул серый кафтан и запрыгал, топча его, будто огонь тушил или нечисть какую давил:
– Да пропади оно всё! Я не хочу! Не хочу, слышите! – Смачно плюнул в сторону ворот и побежал по поляне наискосок, к лесу.
– Н-да, нервы-то не у всех выдерживают, – вздохнул странник. – Я ж говорю, заклинание внутри этих щелей. И чем ближе ты подходишь к воротам, тем лучше слышишь голоса. Они шепчут и шепчут. Впиваются в мозг и выводят наружу то, чего ты боишься больше всего.
Малют моргала, ничего не понимая, обегая взглядом людей в веренице. Никто! Никто не обратил внимание на поведение мужичка.
– Им что? Всё равно? Или они счастливы, что ждать теперь меньше?
– Дух его знает… – Странник встал, стряхнул травинки с тёмных брюк, поклонился Малют и медленно, посвистывая, отправился в ту же сторону, что и мужичок.
– Пожалуй, и мне пора. Хватит. Какие страхи ещё стена во мне пробудит?
Малют тоже встала и услышала, как всхлипнула матушка рыжей девочки. Огонёчек вырывалась, не хотела шагнуть к воротам и к месту, куда мечтала попасть скорее мать, чем она.
– Ну же, малыш. Ну, потерпи, видишь, осталось немного, – шептала женщина, подталкивая дочь.
Почему Малют слышала её? Словно стояла сейчас рядом. Появилось желание подойти, пригладить взъерошенные рыжие волосы, обнять, успокоить девчушку. Огонёчек почувствовала, видимо, извернулась, поймала золотистыми глазами взгляд Малют и закричала:
– П..м..и-и-и-и-и!
Звонкий голос птицей подлетел, хлопал крыльями, царапал когтями перепонки Малют. Она закрыла уши руками и помотала головой, не отрывая взгляда от Огонёчка.
– Но как? Как я могу помочь тебе?
Девочка лишь сильнее кричала, Малют, казалось, что этот звук разрывал изнутри, словно тысячи пил одновременно вонзили в тело острые зубья. Малют упала на траву, сжалась и зашептала:
– Тише, пожалуйста! Я не могу. Я ничего не понимаю. Что тебе нужно? Что вам всем от меня нужно? Отпустите…
Нет. Не то. Пришло осознание: мысли об уходе наказывались. Ведь о чём-то подобном говорил человек у костра.
Малют выкрикнула:
– Хорошо! Я вернусь в очередь! – но полностью сдаваться она не привыкла, всегда оставляла глоток свободы. – Только до вечера!