Вот, работаю.
– Портрет закончили?
– Висит в каминном зале…
– Мы пока дальше гостиной не продвинулись, живем в гостевом доме. Но сегодня непременно взгляну.
– Кстати, нам обедать не пора? – спросил Вадим, поставив пустую бутылку на пол. – Искусство – это хорошо, но им сыт не будешь.
– Если не возражаете, мы еще зайдем, – сказала я, подхватив Вадима под руку. – Попробуйте его вовремя не накормить, и он становится невыносим…
– Заходите в любое время, – сказал Плетнев и проводил нас до калитки.
Обедали мы с хозяевами все на той же веранде. Выждав время, я сказала, обращаясь к Ключникову:
– Сегодня во время прогулки обратили внимание на заколоченный дом по дороге к водонапорной башне.
– Понятия не имею, что это за дом, – пожал он плечами. – А чем он вас заинтересовал?
– Очень живописно расположен. Кстати, мы познакомились с художником. Встретили его возле реки.
При этих словах Людмила едва заметно нахмурилась и отвела взгляд.
– Иван Плетнев, – продолжила я. – Я видела его картины на выставке.
– Моя жена тоже видела, к сожалению. Ей взбрело в голову заказать ему семейный портрет, в результате мы целый месяц по три часа в день сидели в очень неудобных позах…
– Портрет получился отличный, – заметила Людмила.
– Меня бы вполне устроила фотография.
– Глупости.
– Вовсе нет, учитывая, сколько пришлось заплатить.
– С каждым годом портрет растет в цене, если уж на то пошло.
– Ты думаешь его продать?
Кажется, назревала семейная ссора, Людмила поспешно сменила тему:
– Зайка звонила. У нее все отлично. Завтра едут в Толедо, она вся в предвкушении…
– А ты когда к ней собираешься?
– Я же сказала, мне надо закончить дела.
– У тебя есть дела?
– Представь себе. Такое впечатление, что тебе не терпится от нас избавиться. Сначала от дочери, теперь вот от меня.
Ключников ничего не ответил. Обед закончили в молчании. После того как мы встали из-за стола, я попросила Людмилу показать мне портрет. Мы прошли в каминный зал, просторную комнату с мраморным камином, в котором при желании могло уместиться все семейство с гостями. Вокруг были расставлены диваны и кресла, а над камином висел тот самый портрет. Глава семейства рядом с дочерью, Людмила в красном платье держит руки на их плечах. Художник ей польстил, сбросив с десяток лет, выделил достоинства и сгладил недостатки так, что теперь выходило: их и вовсе нет. С Настей и Ключниковым решил не церемониться, девочка выглядела утомленной и капризной одновременно, Ключников – больным стариком, должно быть, на контрасте с женой.
– У вас чудесная дочь.
– Да, я ее обожаю… – Странное дело, но моя похвала вызвала у дамочки раздражение, должно быть, мне следовало восхищаться исключительно мадам Ключниковой, что я, собственно, и сделала, мгновенно вернув ее расположение.
Вадим с Павлом Аркадьевичем