чтобы замести следы.
– Er war eine Veranderung, – вмешался второй слуга, указал на карточку с фамилией Алессандро. – Pardon[24].
Алессандро посадили по левую руку от посла, напротив посла Франции.
– Это ошибка, – пробормотал он.
Слуги проверили карточки.
– Нет, синьор, – ответил один. – Баронесса сама передвинула карточку.
– Это невозможно, – вырвалось у Алессандро.
Правый глаз одного слуги начал непроизвольно подмигивать, а левый уголок рта завалился внутрь.
Когда Алессандро подошел к нужному концу стола, он не слишком удивился, обнаружив, что посол – тот самый дружелюбный военный с золотым воротником в белом мундире.
Слева от Алессандро сидела Лиа Беллати. С забранными наверх волосами, в изумрудным ожерелье, а ее платье своей голубизной навевало на Алессандро мысли об Атлантическом океане. Он думал, что мир создан совсем не таким, а раз уж все так обернулась, значит, удача точно повернулась к нему лицом.
– Золтан! – произнес он приятным, сочным, твердым и уверенным голосом, но далось ему это с таким трудом, что он едва не упал со стула.
Посол пожал руку Алессандро.
– При нашей последней встрече все было иначе.
Потом он представил Алессандро французскому послу, который очень встревожился, ничего не зная о молодом человеке, который сидит напротив, наверняка принце или музыкальном виртуозе. Французский посол лихорадочно рылся в памяти, пытаясь понять, кем мог быть этот Алессандро. На ум, увы, ничего не приходило, хотя мозг уже напоминал растревоженный улей.
Алессандро повернулся к Лиа и вдруг осознал, что ему придется собрать всю волю в кулак, чтобы удержаться и не поцеловать ее. Глаза Лиа сверкали, изумрудное ожерелье и платье цвета морской волны так шли к ее лицу, что он и забыл о представителях великих государств.
– Как ты это сделала? – спросил он.
– Через брата. – Она бросила взгляд на молодого человека в военной форме Италии, который сидел по другую сторону стола, ближе к середине. Алессандро отметил, что лицо у брата Лиа доброе, но более волевое, чем у него. Возможно, причина в том, что ему пришлось пройти через более серьезные испытания. Одного взгляда на него хватало, чтобы понять, что он не только отменный стрелок, но еще и из тех, кого на войне пуля обычно обходит стороной. – Он устроил приглашения, но мы понятия не имели, что ты знаком с послом. Его жена, как он мне только что сказал, вопреки протоколу, сразу посадила тебя слева от него.
– Да разве в этом счастье? – вырвалось у Алессандро.
Слуга в ливрее убрал тарелку с золотой каемочкой, на которой лежала карточка Алессандро, и поставил перед ним точно такую же. Алессандро стал ломать голову, почему слуга просто не убрал карточку.
– У этих карточек грязные углы, – пояснила Лиа, наблюдая, как меняется выражение лица Алессандро.
Столовые приборы и посуда перед ним напоминали маленький город, позади которого поднимался миниатюрный хрустальный хребет: пять вилок, три ножа, полдюжины ложек, три салфетки, четыре