женщина с пулей. Не молодая, не старая.
Наёмник видел, как по тротуару ползает человек. Ползать ему минуты две, не более этого. Он рассчитывал на засаду, что заказчик придёт не один, но тот оказался самонадеянным. Хлопнули бы позже, а чутьё – оно как нюх у охотничьей собаки. Один должен был пропасть, не всплыть где-нибудь с доказательствами. О нём никто не слышал кроме него и не узнал бы, исчезни он. Тут и размышлять особо и не надо.
Не учёл только Игорёк, что тоже смертен. Поумней его люди, живут и процветают.
Наёмник вернулся к костру, где уснули бомжи – доверчивые люди. В бутылке водки мог оказаться и яд, а не снотворное. Скоро наступит рассвет, но лучи солнца доберутся сюда позднее. Низина, роща, домишки невысокие. Он нырнул в подъезд заброшенного барака. Перчатки сняты, парик, приклеенная бородка. Таким его знали и видели, встречали в подворотнях. С таким лицом его фотография в папке где-то на полке или хранится в столе. И для ненужной бумаги место нашлось.
Цвет глаз изменился, став карим, живым и естественным. Хромота и сутулость пропали, плечи расправились. Другая личность вышла из барака в ночь и подошла к костру. Брошенный бумажный пакет с вещами вспыхнул.
«Огонь съедает всё, что не подкинешь, – подумал наёмник. – Вот и моя очередь свернуть с дороги. Слишком крутой она становится, почти вертикальной. Цепляться за выступы и карабкаться по вертикали не для меня. Краёв не видно, да и где этот край. На самом верху только точка. Какой была, такой и осталась».
Он оглядел спящих бомжей и упругой походкой направился в рощу.
4
Ключ повернулся. Замок щёлкнул. Михаил толкнул дверь, она приоткрылась и своим широким полотном, указала путь в полумрак. Коврик, прихожая и тишина. Он шагнул в коридор и небрежно закрыл дверь за собой.
«Ну, вот и всё, – подумал Миша. – Приплыли. Ушёл бы, да идти некуда. Можно рассуждать философски, но мне сейчас не до неё. Кому нужны все эти рассуждения. Жизнь так и не меняется. С ней что-то не так, а вернее со мной что-то не так. Не так. А что…? Пропал огонёк, какая-то жажда, голод, интерес к происходящему. Устал… Было бы от чего уставать. Это не усталость».
Не раздеваясь, Миша прошёл в комнату и плюхнулся на диван.
– Всё! – шепнул он.
Тот скрипнул, ухнул и как что-то единственное и ждущее его, притих. Мягкий плед защекотал щеку. Закрыв глаза, Миша глубоко вдохнул, и будто освобождаясь от тяжёлого бремени, выдохнул, проведя ладонью по ворсу пледа. Перевернувшись на спину и раскинув руки, он попытался проанализировать ситуацию. Что же с ним такое происходит и что вообще творится.
Поводов для расстройства нет. Вопросы есть, но такие вопросы повседневность и только. День за днём протекают так, как будто их кто-то заранее планировал. И кто же это может быть? Он сам и планировал, сам хотел, стремился к этому, оказывается ничем не примечательному течению лет. Только лишь на первый взгляд. Молодой и амбициозный паренёк чего-то достиг,