взрослого, объясняющего неразумному ребенку, – но ведь на самом-то деле нет. Иногда мне хочется, чтобы бабушка умерла.
– Маленький звереныш! – пробормотал Эссекс.
– Нельзя так говорить, Фэнси, – вмешалась мисс Огилви. – Бабушка была очень добра к тебе – нехорошо желать ей смерти. И уж тем более нехорошо бродить по ночам, шпионить за людьми и… – Она замешкалась. – Ты плохо себя ведешь!
– Да и вообще, – добавила тетя Фэнни, – не стоит считать свои богатства заранее. У тебя и так полно игрушек.
– У меня есть кукольный домик, – неожиданно произнесла Фэнси, впервые глядя тете Фэнни прямо в глаза. – У меня есть красивый кукольный домик. Там настоящие дверные ручки, электричество и маленькая плита, а в ванных льется настоящая вода…
– Тебе повезло, – заметила мисс Огилви.
– …и куколки. Одна из них лежит сейчас в ванной, – захихикала Фэнси. – Это маленькие куколки, они как раз помещаются в стулья и кровати. У них есть своя посудка. Когда я кладу их в кровать, они засыпают. Когда бабушка умрет, все это станет моим.
– И где же тогда будем мы? – тихо спросил Эссекс.
Фэнси улыбнулась ему.
– Когда бабушка умрет, я разобью свой кукольный домик – он мне больше не понадобится.
Эссекс лежал в темноте абсолютно неподвижно. Если не шевелиться и не издавать никаких звуков, он будет в безопасности. Иногда ему казалось, что если замереть совсем, то можно и вправду умереть.
– Эссекс… – прошептала тетя Фэнни и тихонько постучала в дверь. – Эссекс, впусти меня!
Раньше Эссекс пытался отвечать.
– Уходите, – говорил он, – уходите отсюда.
Теперь же он знал, что безопаснее молчать и не двигаться; может, он и правда мертв?
– Эссекс, мне всего сорок восемь!
Я заперт в тесном пространстве гроба, надо мною толстый слой земли.
– Орианна старше меня!
Я не могу пошевелиться, повернуть голову; если мои глаза и открыты, я этого не знаю; я не смею протянуть руку и пощупать деревянные доски, смыкающиеся вокруг меня.
– Эссекс?
Я попробую заговорить в оглушающей тишине; я попробую повернуть голову и поднять руки, и тогда меня будут держать крепко-крепко…
– Впусти меня! Ты можешь остаться в доме со мной!
Было еще рано и так темно, что лишь твердая уверенность в ежедневном восходе солнца давала хоть какую-то надежду на свет. Тетя Фэнни, всю ночь просидевшая в спальне своей покойной матери, и Фэнси, потихоньку ускользнувшая из детской, встретились на террасе, напугав друг друга. Сперва каждая разглядела в темноте смутную фигуру, и лишь потом тетя Фэнни догадалась, кто перед ней.
– Фэнси! – прошептала она. – Что ты тут делаешь?
– Играю, – уклончиво ответила девочка.
– Играешь? В такое время? – Тетя Фэнни взяла ее за руку и повела вниз по ступенькам. – Пойдем в сад. Во что ты играла?
– Да так… – лукаво улыбнулась Фэнси.
– А кто тебе сказал, что однажды все это будет твоим? – неожиданно